Уппалури Кришнамурти - Выхода нет

В.: Не отклонение ли это? У.Г.:Об этом я и говорю. Держу ли я руку женщины или ручку кресла, физическая реакция одинакова. Абсолютно одинакова. Реакция не говорит, что это рука нежной душеньки или ручка кресла из тикового дерева. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не то чтобы каким-то особым образом выражал эти вещи или ставил их на один уровень. Поймите, что я пытаюсь сказать.

В.: Но Вы сами говорили, что тело должно каким-то образом на все реагировать? У.Г.:То, что там происходит, или эта реакция, о которой ты говоришь, это нечто, что я никак не могу передать или испытать. Могу сказать тебе, что я занимался сексом. Воспоминание иногда всплывает. В момент, когда это воспоминание рождается там внутри меня, оно похоже на любое другое воспоминание. Оно не может укорениться здесь, потому что все здесь [указывая на свою голову] сжимается и делает невозможным для нее [мысли] длиться дальше. В следующий момент я увижу черную собаку вот там, и с предыдущим кадром покончено – полностью. Я могу сейчас смотреть на самую прекрасную и замечательную женщину – а в следующий момент это может быть черная собака вон там. Это разные кадры. Поэтому я спрашиваю: «Так кто здесь ненормален, ты или я?» Мои действия далеки от действий ненормального человека. Я не женоненавистник. Я не ненавижу женщин. Они мне нравятся. Рядом со мной всегда были женщины. Но связь со всем, что окружает меня, формируется и прерывается каждое мгновение моего существования. Я не хочу, чтобы вы помещали меня в какую-нибудь определенную клетку; у вас ничего не выйдет.

В.: Вы женаты? У.Г.:Я был женат. У меня было четверо детей. Моя жена была одной из самых красивых женщин в округе. Она также была самой красивой девушкой в ее колледже. Мои дочери все еще там [в Индии]. Они взрослые. Некоторые говорят, что я выгляжу не старше, чем моя дочь.

В.: Что это означает? Есть тут какой-то секрет? У.Г.:Не думаю, что есть какой-то секрет. Я не обращаю внимания на мое тело. Когда я был в твоем возрасте, очень молодым, я был глупцом. Я делал все, что требуется от тех, кто практикует духовную садхану. Но я ничего не достиг и отверг их всех [садханы]. Я не ем никакой здоровой пищи. Напротив, я говорю, что все это дерьмо. Я не сделал ничего для своих дочерей. Если бы они жили со мной, кто знает, что бы с ними произошло. Знаешь, они росли с родней жены. И один сын в Америке. Другой умер от рака. Он работал в рекламном агентстве в Бомбее. У него был полиомиелит, он даже в США ездил лечиться. Я там потратил состояние, в отличие от тех людей, которые едут в Америку делать деньги. Я хотел снова поставить его на ноги. Я потратил много тысяч долларов. Он был очень способный мальчик.

В.: Откуда Вы взяли все эти деньги? У.Г.:Я родился в рубашке.

В.: Вам не приходилось работать? У.Г.:Нет. Я родился в богатой семье. Я сделал много денег. Швейцарские банкиры сделали их для меня. Это причина, по которой я не являюсь постоянным жителем Индии, хотя у меня индийский паспорт. Мои швейцарские деньги не секрет. Потом я встретил эту швейцарскую леди. Когда все было кончено, появилась она. Это была замечательная женщина. К концу своей жизни она потеряла память. Это судьба человечества, говорю вам. Болезнь Альцгеймера. Если вы не будете вести себя хорошо, будете все так же поддерживать свою идентификацию, вас ждут неприятности. Природа разрушит ум и личности людей, и все мы станем овощами. Тогда природа перемешает эти человеческие тела и создаст новый вид. Человеческий вид можно заменить. Мы не созданы для какой-то более высокой цели, чем та, с которой создан комар, пьющий твою кровь.

В.: Вы санньясин? У.Г.:Не знаю, почему ты называешь меня санньясином. Я похож на санньясина?

В.: На современного санньясина. У.Г.:Я им не являюсь. Я ни для кого не образец. Вчера какие-то журналисты все говорили: «Если Вы гуру или святой, мы можем понять. Но мы не можем разгадать, кто Вы. Мы не можем поместить вас в клетку. Вот в чем загвоздка. Мы не знаем…» То, чем я являюсь (что бы это ни было такое), нельзя вписать в систему ценностей. У этого нет ни источника, ни преемственности. Оно не может помочь миру стать лучше. В тот момент, когда ты поймешь именно то, что я пытаюсь сказать, «ты», каким ты себя знаешь, «ты», каким ты себя ощущаешь, исчезнешь. Или же ты воспримешь все, что я говорю, как угрозу, потому что оно подрывает саму основу не только индийского, но и человеческого мышления в целом. И тогда ты можешь даже ликвидировать меня.

В.: Вы имеете в виду, что наследие Индии произвело на свет только таких людей, как наши сегодняшние политики. У.Г.:Послушай, они совершенно ничего не значат. Будь то в Индии или в Америке, или где угодно в мире, везде происходит одно и то же. Игроки разные, но игра одна и та же. Актеры разные, но спектакль один и тот же. Если взять наугад газету, вышедшую сорок лет назад в нашей стране, я думаю, ты удивишься, увидев, что все, что там говорили, сегодня нам повторяют снова. Точно то же самое. Можно не печатать новых газет. Можно просто подобрать тот старый хлам, поставить новые имена и даты и переиздать газету. Что вы делаете сейчас? Вы делаете точно то же самое.

В.: В Индии?

У.Г.:Как Индия может быть образцом для мира? Вы можете рассуждать о вашей духовности и отправляться в Соединенные Штаты, использовать там людей. Какой пример может дать Индия? Какую действенную роль может сыграть Индия в мире? Вы делаете точно то же, что делают они [американцы]. Что это за «великая» культура, о которой вы говорите? Как в этой стране может быть нищета после всех этих лет? Я хочу знать. Вы говорите о «единстве жизни», «целостности жизни». Где это единство жизни? Где целостность жизни? Я хочу знать. Веками нам промывали мозги, чтобы мы верили, что это «пунья бхуми» [4] . Я никогда не признавал такого обозначения. Где эта «пунья бхуми»?

У вас как будто отсутствует даже социальное сознание. Когда в вас нет даже сочувствия, какой смысл говорить о духовности? Существуют основные потребности человека. Вам не нужно ничем жертвовать, чтобы обеспечить их. У бедного человека есть право на это богатство. Вот почему я говорю, что милостыня вульгарна, порочна. Вы завладеваете всем, что принадлежит каждому здесь, а потом даете ему кроху – милостыню. Для чего? Ведь есть же у него право? Вы, конечно, можете меня спросить: «Что же делаешь ты?» Вам легко бросить в меня такой вопрос. Я не работаю на эту страну. Если бы я был у власти, я бы всем все дал. Все, что каждому нужно. Но вы меня никогда не пустите к власти. Они не хотят жить в покое. В то же время я не примкну к сепаратистскому движению, чтобы расколоть эту страну. Я в этом не заинтересован, потому как не заинтересован в том, чтобы стать премьер-министром Телугу Десам, или Каннада Десам, или Тамил Наду. Ваша система настолько коррумпирована, что кто угодно, каким бы «Мистером Чистым» он ни был, тоже будет коррумпирован. Система коррумпирована. Вы коррумпированы. Вы коррумпированы религиозным мышлением.

В.:А Вы коррумпированы? У.Г.:Нет.

Читать дальше