Уппалури Кришнамурти - Выхода нет

В.: Итак, реклама – это главный печатный материал в Америке? У.Г.:Да. Я не знаю, как долго они протянут в таком духе. Но теперь и другие переняли это. Даже в Индии есть коммерческая реклама.

В.: Скоро она будет в России и в Восточной Европе. У.Г.:Это как раз то, что уже произошло в России. Эту страну перетащили на вашу сторону не ваши [американские] идеи демократии или свободы. В Китае это была, по-моему, кока-кола, а в России пепси-кола. Зачем вам продавать чипсы из картошки-«органик» в России? Я хочу знать. Они там тоже открыли «Макдоналдс». Это все, что им может предложить Запад. Если Америка выживет, если мы выживем и если мы не уничтожим себя нашим идиотическим образом жизни и мышления, американский образ жизни станет всеобщим образом жизни. Даже в странах третьего мира, включая Индию, уже есть супермаркеты. Они большие новаторы, эти американцы. Так что это [коммерциализация] распространяется повсюду.

В.: Проблема с супермаркетами в том, что у людей развивается склонность к воровству.

У.Г.:Я не против воровства, но я говорю людям: «Кради, да не попадайся». [Смех] Попадаться глупо. Все политики, весь правительственный аппарат расцветают на воровстве, обещая людям то, чего не могут им предоставить. Удивительно, что мы так верим во всех этих религиозных деятелей, которые не в состоянии поставить свой товар. В бизнесе, если партнер отказывается или не может поставить товар, это конец деловых отношений.

Но здесь, в области религии, они могут отделаться всего лишь обещаниями. Никакого товара они не поставляют. Как мы можем попадаться на такое, для меня загадка. Вся эта шулерская игра продолжается веками. Но почему мы позволяем этим шулерам обводить себя вокруг пальца? Нет ни единого исключения. Все эти духовные учителя человечества с самого начала вводили себя в заблуждение, что у них есть ответы, решения для человечества.

В.: Это от Будды до Иисуса идо… У.Г.:Да, да, все они. И все те, кто в продаже сегодня.

В.: И в прошлом? У.Г.:И в прошлом, и в настоящем, и в будущем… [Смех]

В.: Это значит, что их товар не сработал? У.Г.:Нет, совсем нет. Они не могут поставить товар. Они только дают нам надежду. Как я говорил, мы живем в надежде и умираем в надежде.

В.: Мы узнаем что-то в процессе нашего воспитания и начинаем верить в это. Вы бы сказали, что наши умы запрограммированы? У.Г.:Главный вопрос, который все мы должны задать, такой: «Каким нам нужен человек в этом мире?»

В.: Или к чему мы хотим прийти?

У.Г.:Или к чему мы хотим прийти. Общество пытается создавать человеческих индивидов. Вот что сделало общество. Тебя и меня создало общество, единственно и всецело для поддержания его непрерывности, его статус-кво. У тебя нет никакого способа установить свою собственную индивидуальность. Тебе приходится использовать его [общество и все его наследие], чтобы воспринимать себя как единицу и функционировать в этом мире. Если ты не примешь реальность мира, навязываемую нам, то в конце концов окажешься в психушке. Мы должны принимать ее. Стоит поставить под сомнение реальность, навязанную нам, как нас ждут проблемы.

Я хочу сказать, что сам ты должен ответить на этот вопрос: «Чего ты хочешь?» В этом была и моя проблема. Я спрашивал себя: «Хочу ли я чего-то, кроме того, что они хотели, чтобы я хотел? Хочу ли я думать что-то иное, чем то, что они хотели, чтобы я думал?» Никто не мог мне помочь в этом, а в этом была моя проблема. У меня не было никакой возможности найти ответ. Желание не хотеть того, что другие хотели, чтобы я хотел, тоже было желанием. Мне никогда не приходило в голову, что оно ничем не отличалось от всех прочих желаний. В какой-то момент этот вопрос неким образом исчез; не знаю каким. Мне осталось нечто, что я никак не могу испытать и никак не могу выразить или передать кому-то другому.

Я испытываю эту трудность, когда встречаюсь с людьми. У меня нет способа передать уверенность, возникшую во мне, в том, что у меня нет никакого способа понять что-либо с помощью инструмента, который я использовал многие годы, то есть интеллекта. Он не помог мне решить проблемы. Понимание с помощью этого инструмента невозможно, но это самый мощный и единственный инструмент, который у нас есть. Ты не можешь от него отмахнуться или его отбросить. Но это не то, а другого у нас нет. Разговоры об интуиции лишь водят нас по кругу. Они никуда нас не приводят.

В.: Что имеют в виду, говоря, что понимают «сердцем»?

У.Г.:Хочешь знать? Ты делаешь допущение, что иметь «сердце» лучше, чем использовать голову. Все религиозное мышление построено на основании того, чтобы иметь доброе сердце и придавать значение и главенствующую роль ему, а не тому, что делает твоя «голова». Но я хочу сказать, что сердце предназначено для того, чтобы качать кровь. Его не интересуют твои добрые поступки. Если ты предаешься добрым делам, творя добро другим и имея доброе «сердце», это лишь создаст проблемы для сердца. Это начало твоих кардиологических болезней! И это уже будет настоящая проблема. Это ваши добрые дела ответственны за остановки сердца и инфаркты, а совсем не [плохое] функционирование сердца. Огромное значение, которое мы навязали «сердцу», совершенно неуместно. Интересно проводить различие между «головой» и «сердцем», но в конечном счете это нам не поможет.

Суть дела в том, что даже твои чувства – это мысли. Если ты говоришь себе, что счастлив, ты переводишь ощущение счастья в рамки знания, которым ты владеешь. Так что это тоже мысль. Чистых чувств вообще не существует. Ты увяз в мыслях, и эти мысли вкладывает в тебя твоя культура.

Мы также выдумали эту идею об освобождении себя от мыслей. Как ты сможешь освободиться от мыслей? Только с помощью другой мысли. На самом деле там вообще нет мыслей. Ты обнаруживаешь, что этот самый вопрос, который мы задаем себе и другим, а именно: «Есть ли там мысль?», сам рождается из мысли. Если ты захочешь посмотреть на мысль и разобраться, существует ли такая вещь, как мысль, ты обнаружишь, что есть [мысль] о мысли, но не мысль как таковая. Так что мы на самом деле не знаем, есть ли вообще мысли, не говоря уже о хороших мыслях или плохих. И того, кто мыслит, тоже нет. Тот, кто мыслит, несуществующий мыслитель, возникает только тогда, когда ты используешь мысль для достижения своих целей. Не важно, что это за цель, материальная или духовная. Используя мысли для достижения целей, мы создаем несуществующего того, кто мыслит. Но на самом деле его нет. Нет никого, кто сейчас говорит. Есть только «говорение», только «смотрение», только «слушание». Но как только ты переводишь это слушание, интерпретируешь его в понятиях системы твоей точки отсчета, ты создаешь проблему. Ее [мысль] интересует только интерпретирование и перевод. Она только усиливает и укрепляет то, от чего ты пытаешься освободиться.

В.: Это зависимость. У.Г.:Да, это похоже на погоню собаки за своим хвостом или на то, как ты пытаешься перегнать свою собственную тень. Но ты никогда не задаешься вопросом, как отбрасывается тень.

Читать дальше