Вадим Розин - Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

Заканчивая знакомство с учением Даниила Андреева, хочу рассмотреть еще один вопрос: как в его сознании уживались христианские и эзотерические идеи. Помню, когда в 1989 году я читал о нем лекцию в театре «На досках», пришла вдова Андреева, Алла Александровна Андреева, которая, отвечая со мной на вопросы слушателей, убеждала всех, что Даниил был истинным христианином. Я же пытался доказать, что Даниил Андреев эзотерик. Очевидно, истина пролегала где-то посередине между нами. Второй раз с той же проблемой, я столкнулся значительно позднее, читая Феофана Затворника. Сделаем отступление и в более научной манере рассмотрим его идеи.

В 1991 году в Санкт-Петербурге были переизданы «Письма» Георгия Говорова (1815–1894), Епископа Владимирского, известного более как Епископ Феофан, или Феофан Затворник. Эти письма озаглавлены «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?»; для меня они интересны не только как замечательный образец святоотеческой письменности и мысли. В лице Говорова органически сочетались: истинный служитель православной церкви, перу которого принадлежат многочисленные теоретические богословские работы; последователь аскетической исихастской традиции в православии, с которой Говоров познакомился будучи с 1847 по 1853 год членом духовной православной миссии в Иерусалиме (именно в этот период он тесно общался с афонскими старцами), и высокообразованный человек, знавший много языков, преподававший логику и психологию в духовных семинариях Новгорода и Санкт-Петербурга (считается, что Говоров создал основы святоотеческой психологии).

Не правда ли, непривычно для обыденного научного сознания: богослов, эзотерик и педагог-ученый, причем известно, что теория и опыт в жизни Феофана Затворника не расходились. Свою жизнь Говоров закончил, как некоторые афонские старцы: с 1872 года и до самой смерти он вел полностью затворнический и аскетический образ жизни в Вашинской пустыне. Творчество Феофана Затворника интересно именно этим необычным соединием, сосуществованием разных форм сознания или, как принято ныне говорить, форм рациональности — религиозной, эзотерической и научной.

Существует несколько точек зрения. Так, одни утверждают, что религиозное, эзотерическое и научное сознание, а также соответствующие типы рациональности не сводимы друг к другу и даже противоположны по своей природе (известны, в частности, обвинение православием восточного эзотеризма в демонизме или отрицание наукой религии и эзотерических учений как ненауки и неистинного знания). Однако в эзотерических учениях целые разделы эзотерической космологии, метафизики и психологии, т. е. научное мышление, с точки зрения самих эзотериков. Во многих эзотерических учениях встречаются также фрагменты, по языку неотличимые от религиозных построений. На этих обстоятельствах основывается другая точка зрения: указанные три формы сознания влияют друг на друга и даже взаимопроникают друг в друга. Такой взгляд характерен сегодня и для науковедения (известны концепции о влиянии мифологии и религии на развитие науки), и для некоторых богословских учений. Ярким примером может служить творчество П. Флоренского.

Я уже как-то пытался разобраться в этой проблеме, рассматривая отношения между эзотеризмом и религией. В работе Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?» встречаются фрагменты, которые можно отнести к каждой из трех перечисленных форм сознания, а также другие, где религиозные, эзотерические и научные построения пересекаются.

Как можно развести религозное, эзотерическое и научное сознание (мироощущение, рациональность)? Известно, что с позиций каждой из указанных выше форм сознания другие формы могут быть истолкованы как ее частный случай. К примеру: эзотерическая реальность — это всего лишь неадекватное понимание Бога; Бог — это религиозная форма понимания эзотерической реальности; научное представление мира — это одно из светских знаний о божественном мироздании или эзотерической реальности; наконец, религиозные и эзотерические трактовки мира часто понимаются как всего лишь квазинаучные, научно неотрефлексированные представления. Если я не принимаю такой позиции, то обязан указать основания, но которым данные формы сознания могут быть различены и сопоставлены. Такие основания включают в себя: анализ центральных идей, присущих каждому типу сознания; ответ на вопрос, что является исходной, непосредственной, последней реальностью (Бог, эзотерическая реальность, природа с ее законами); характеристику особенностей и логики мышления (т. е. типов рациональности), соответствующих этим формам сознания; характер общности представлений, принимаемых в каждой форме сознания (например, религиозные представления являются общими для всех людей данной конфессии; эзотерические — в принципе, могут принадлежать одному человеку, а именно, тому, кто их высказал; научные — общие для научного сообщества, придерживающегося определенной парадигмы); следствия для практики.

Имея в виду эти положения, обратимся к идеям Феофана Затворника. Прежде всего для Феофана, так же как и для большинства верующих Бог есть первая и последняя реальность — сама жизнь и ее источник. Поэтому, говорит Феофан:

«Господь близ, близ и Ангел Хранитель с нами, — не. мысленно, а действительно».

Бог не только создал нашу бессмертную душу и вдохнул ее в тело, не только сотворил этот мир, но и сама жизнь — это Бог, поэтому он с нами не только мысленно, но и действительно. Далее, Бог православных — это Отец, Судия, Руководитель, причем строгий, суровый, но и справедливый, это:

«Бог, который все сотворил, все содержит и всем управляет»,

а верующие

— «во всем от него зависят, и Ему угождать должны»,

поскольку Бог

— «есть Судия и Мздовоздатель всякому по делам его».

Все указанные характеристики рисуют Бога как личность и ответственное лицо — «сотворил», «содержит», «управляет», «судит», «воздает» и т. д.

Бог Феофана нравственно настолько постоянен в своих действиях, что его действия проявляют себя в обычной жизни почти как законы природы.

«Так настроившись, ждите с терпением, что наконец изречет о вас Бог. Изречет же Он стечением обстоятельств и волей родителей». «Речь эту я веду к тому, чтобы дать вам разуметь, что нечего нам ломать своей головы над тем, как воссоединиться с Богом. Сколько ни ломай, ничего не придумаешь; а скорее, если Богу угодно было установить закон и порядок его воссоединения, поспеши принять его с полною верою…».

Бог, выступающий как «стечения обстоятельств», «воля родителей», «закон», уже не воспринимается как личность, а, скорее, как некоторая природа. Такой ход мысли понятен у Н. Бердяева, который утверждает, что в нашем мире правят социологические законы и необходимость, поскольку Бог оставил этот мир, ставший царством Сатаны. Но почему так говорит Феофан? Конечно, здесь можно сосласться на средневековое представление о «творящей природе». Сотворив природу, Бог не устранился из нее, его замысел, воля и энергия постоянно проявляются в каждом акте природной и человеческой жизни. В «Книге о природе вещей» Бэда Достопочтенный, в частности, пишет: «Все семена и первопричины вещей, что были сотворены тогда, развиваются естественным образом все то время, что существует мир, так что до сего дня продолжается деятельность Отца и Сына, до сих пор питает Бог птиц и одевает лилии».