Ошо - Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме

Люди, приходящие ко мне, любят Бога. Когда я говорю «боголюбящие», я имею в виду, что они находятся в поиске, они хотят знать. И они хотят подлинного знания, им не нужно заимствованное знание о нем. Они хотят ощутить вкус. Они хотят встретиться, они хотят увидеть Бога, хотят посмотреть в его глаза. Но прежде чем вы сможете смотреть в глаза Бога, вам придется научиться смотреть в глаза мастера. Отсюда начинается взлет. Путешествие начинается.

Я стану доступным для вас. Суфизм — лишь предлог. Я не буду говорить о суфизме, я буду говорить сам суфизм. Слово «суфизм» тоже прекрасно. У него много измерений, и все они прекрасны. Я не хотел бы делать акцент на каком-либо одном измерении, как это делают снова и снова. Некоторые люди выбирают одно измерение, некоторые — другое, но мое понимание таково, что все эти измерения прекрасны и могут рассказать что-то особенное. Я принимаю их все.

Один старый суфийский мастер, Абул Хасам, сказал: «Когда-то суфизм был безымянной реальностью, а теперь суфизм — это имя без реальности». На протяжении многих веков суфизм существовал без названия. Он существовал как реальность. Вот почему я говорю, что Иисус был суфием, как и Магомет, Махавира и Кришна. Любой, познавший Бога, — суфий. Почему я так говорю? Постарайтесь понять слово суфий, и вам станет ясно.

Слово суфий появилось недавно — оно родилось в Германии, в немецком исламоведении — ему не более ста пятидесяти лет. На арабском это слово тасаввуф . Но оба они произошли от корня суф , что значит шерсть.

Это кажется очень странным. Отчего шерсть стала символом суфизма? Ученые утверждают, будто бы суфии раньше носили шерстяные халаты. Это верно. Но почему? Никто не ответил на этот вопрос. Почему они носили халаты из шерсти? Мухаммед говорит в Коране, что даже Моисей в момент встречи с Богом был одет в шерстяной халат. Когда Бог заговорил с ним, он был с головы до ног закутан в шерстяной халат. Но почему?

В этом есть глубокий смысл. Шерсть — это одеяние животных, и суфий должен стать таким же простым и бесхитростным, как животные. Суфий должен достичь первородной простоты. Он должен отбросить все проявления цивилизации, он должен отбросить все разновидности культуры, он должен отбросить все обусловленности, он должен снова стать животным. Тогда этот символ приобретает огромное значение.

Когда человек превращается в животное, он не деградирует, он совершенствуется. Когда человек становится животным, он не просто животное. Это невозможно. Вы не можете обратить эволюцию вспять. Когда человек становится животным, он становится святым. Он остается в сознании, но его сознание больше не обременено никакими обусловленностями. Он больше не индус, не мусульманин и не христианин. Он сонастроен с существованием так же глубоко, как любое животное. Он отбросил все возможные философии, он не носит в своем уме никаких мировоззрений, его ум остался без содержимого. Он есть, но он больше не в уме. Быть без ума — таково значение шерстяного халата. Быть как невинные животные, не знать, что такое хорошо и что такое плохо... и тогда возникает высочайшее благо, summum bonum .

Когда вы знаете: это — хорошо, а это — плохо, и выбираете хорошее, а не плохое, вы остаетесь разделенными. Когда вы выбираете, возникает подавление. Когда вы говорите: «Я сделаю так. Это должно быть сделано. Это нужно сделать», — это становится обязанностью. Тогда, естественно, вам придется подавлять — вы вынуждены подавлять то, что осудили как плохое, — но подавленная часть остается внутри вас и продолжает отравлять вас. Рано или поздно она заявит о своих правах, рано или поздно она возьмет реванш. Когда она взорвется, вы сойдете с ума.

Поэтому цивилизованные люди всегда находятся на грани помешательства. Эта земля — большой сумасшедший дом. Некоторые уже сошли с ума, некоторые потенциально готовы. Различие между вами и сумасшедшими не качественное, а только количественное, только в степени. Может быть, они вышли за пределы ста градусов, а вы еще задержались — на девяносто восьми, девяносто девяти — но в любой момент ситуация может вытолкнуть вас за грань. Разве вы не видите этого? Разве вы не наблюдаете свой ум? Разве вы не видите все то безумие, которое не прекращается у вас внутри, оно все время там. Вы избегаете его, занимаете себя тысячей и одним делом, просто чтобы его избежать. Вы не смотрите на него, вы хотите о нем забыть. Это слишком страшно, пугающе. Но оно там — избегаете вы или нет, оно растет. Оно постоянно наращивает силу. В любой момент оно может достичь пика, любая мелочь может спровоцировать его. Когда вы выбираете, вы вынуждены подавлять.

Животное не выбирает. Есть то, что есть. Животное просто принимает это, его принятие целостно. Ему неведом выбор.

Так же делает и суфий. Суфий не знает выбора. Он осознан без выбора. Что бы ни происходило, он принимает это как дар, как подарок Бога. Кто он такой, чтобы выбирать? Он не доверяет своему уму, он доверяет вселенскому уму. Поэтому, когда вам встречается суфий, вы видите в его глазах, в его существе такую животную невинность, такую свободу, такую радость, какую знают только животные — или деревья, или камни, или звезды.

Идрис Шах осуждал определение суфия от «суф» — «шерсть», на том же самом основании, на котором я его одобряю. Он говорил, что суфии так бдительно относятся к символам — как они могут выбрать своим символом шерсть? Шерсть олицетворяет животное, и Идрис Шах говорил, что суфии не могут выбрать животное в качестве символа. Они — люди Бога, с чего бы им выбирать животное? Это кажется очень логичным и, возможно, нравится многим людям.

Но совершенно по той же причине я одобряю это определение. Для меня быть животным означает быть невинным — не знать морали, не знать аморальности. Быть животным — не осуждение. Святой более похож на животных, чем на вас, так называемых людей.

Человеческие существа — не естественные существа, они очень неестественны, искусственны, как пластмасса. Вся их жизнь — самообман. Если вы прикоснетесь к чьему-либо лицу, вы никогда не дотронетесь до лица, вы дотронетесь только до маски. И помните: ваша рука тоже не настоящая. На нее надета перчатка. Даже любовники не прикасаются друг к другу, даже в любви вы не бесхитростны, даже в любви вы не снимаете масок. Но когда вы хотите любить Бога, вам приходится обходиться без масок. Вам приходится отбросить все обманы. Вы должны быть подлинно тем, кто вы есть, быть без выбора тем, чем вы являетесь. Только в этой первородной невинности к вам спускается Бог.

И те причины, из-за которых Идрис Шах осуждает толкование, что слово «суфий» происходит от «суф», — это те же причины, из-за которых я его одобряю.