Елена Панова - Пробуждение на планете незрячерожденных

У женщин эта структура более плотная, нет четких оболочек. Весь акцент — на центре вожделения. Поэтому она по необходимости может подстраиваться под мужчину.

Пока было много места, все было нормально, формы были и не конфликтовали друг с другом. Но со временем запросы у них выросли, пространства стало не хватать. А их существование отличалось по содержанию. Одна форма существования отличалась от другой. Кто-то там просто рос, никому не мешая, мягко обтекая углы. Он поддерживал основную идею материнской формы. Кто-то очень ускоренно выращивал свою, обрастая углами, то есть несоответствиями. Или движениями в каком-то противоположном направлении, очень сильными. И это новое направление было совершенно противоположно направлению изначальной материнской формы. Геометрический пример. Изначально система Хаб — это эллипс. Входящие формы — круг, треугольник, неровный квадрат и какая-то конфигурация амебистая. Они вошли и стали расти. Круг и амеба вписались очень мягко. Но квадрат и треугольник, вырастив свои формы, стали упираться в другие углами-клиньями. И стали кли-нить кого-то, то есть упираться в кого-то. Если взять и посмотреть на схеме, вот клин идет в круг. Тому, кто упирается, это очень выгодно. Он клинит, он вызывает у этой системы какие-то эмоции, и идет взаимодействие, питание в сторону этого квадрата. При этом круг теряет свою форму, и квадрат заинтересован в том, чтобы эти формы были возле него. И та амеба, в которую он упирается клином, и тот круг. Но посмотрим с положения этого круга. Ему необходимо просто развиваться и расти по спирали, выходя за пределы изначальной формы. Распространяться, становясь пустотой. Ему не дают, его клинят. Если этот круг начинает осознавать, что он находится рядом с другими системами на одном плане и что эти системы находятся в одной общей системе, и позволит себе стать менее плотным, более разреженным, то он начинает развиваться по спирали, и этому квадрату не во что будет упираться. Возможно, сдерживание других — это его стезя развития. Этот четырехугольник будет изо всех сил стараться удержать этот круг на месте, чтобы клинить остальные формы. С другой стороны, круг может выйти из этой системы. Возможно, система и не держит этот круг, как нам кажется. А держат его внутренние подсистемы. Поскольку система большая, и ее внешнее равновесие на самом деле зависит от внутреннего равновесия. Ну, выйдет этот круг из нее, станет больше пространства внутри системы, и она еще может впустить в себя какую-то новую форму или позволить оставшимся формам вырасти. Выход из материнской системы ограничивают подсистемы треугольника и квадрата. Если круг выйдет из системы, то им станет некомфортно. Ведь нужно будет опять перестраиваться, и от этого у них возникает дискомфорт. Становится много пустоты, а это непривычно. Непривычное пугает. Многие существа не знают, что делать с пустотой, и стараются побыстрей заполнить ее формами. Любыми Формами — одеждой, вещами, мыслеформами, людьми, друзьями, гулянками, питьем, чтением всего подряд. Что угодно, лишь бы не было пустоты. И так как существа не способны переносить пустоту, то и для систем она также невыносима. Для подсистем это тоже проблема, поэтому и они работают на удержание.

Два дня голода и энергетического очищения дали ощущение открывающейся внутренней пустоты пространства, и оно начинало заполняться внешней энергией. Она заполняет тело изнутри, а еда, которую мы пихаем в тело, забивает эту пустоту и препятствует поступлению внешней энергии. Эта энергия солнечная и очень качественная. А мы гасим ее грубой животной пищей и пустоту захламляем. От этого и пустота, и энергия перестают быть.

Люди — такие существа: когда им надо, они шевелятся, что-то делают, а когда им не надо — молчание полное.

Лила сказала о себе, что она бывает в других странах и там все в себя впитывает — впечатления, эмоции — а приезжает сюда и вываливает это наружу вместе с товаром и сувенирами, то есть пытается предлагать все это людям.

Сон: большое Пространство, в котором танцует Лила. Кружится и поет: «Я стараюсь для людей, все красивое — для людей. Мне надо много красивых вещей, все это для людей». И она медленно меняет местоположение, вот уже в своем пространстве оказалась. На прилавках все разложено красиво, прилавок — это энергия. Все, что на нем — тоже разноцветная энергия. К Лиле не подойдешь, она между потоками скользит и закручивает их в танце.

Вокруг только искрящиеся разноцветные потоки и ничего больше.

Но это Действие ограничено странным постулатом: «Там все мое, ходить туда нельзя». Ее пространство — как поры на коже, которые впитывают все. Впитывают и втягивают. Граница пространства имеет твердость, а она сама стоит, как страж на воротах.

И никого пропускать в это пространство не положено, не положено по условиями той игры, в которую она попала.

Обыгрывание игры. Они решают, когда дать деньги, когда работать, когда приходить. Мы вас поддерживаем, вы живете за счет нас. У нас богатство, а у вас духовность. Мы не даем им упасть вниз, а они нам — сдохнуть с голоду. Чем больше мы становимся независимыми, тем нам все больше становится безразлично признание с их стороны. Мы им — духовную милость, а они нам — материальную милость. Изначально милость сверху идет. Нужно смирить свою гордыню. Просто делать, независимо от количества денег. Просто делать, исполнять свой долг. Но это так нелегко.

Трое суток вырисовывается уже какое-то конкретное понимание, неделю назад начался процесс. Значит, такая ерунда: доходишь до определенного порога, вверх, конечно, и понимаешь, что нет такой проблемы, как освобождение, — это такая иллюзия. Мы свободу-то не теряем, мы всегда остаемся свободными, но, принимая условия игры с ее ограничениями, начинаем мнить себя уже несвободными. И вот наступает возможность расцепиться с ограничивающими барьерами, это и дает восстановление свободы. Ограничения при этом никуда не деваются, но, расцепляясь с ними, ощущаешь, что можешь двигаться между ними или сквозь них. Эти ограничения приняты тобой же, зависят от тебя, и в любой момент ты можешь расцепиться с ними. И проблема свободы перестает быть проблемой.

Она, свобода, присуща всем существам, и они ее никогда не теряют. Просто возникает иллюзия потери свободы, но на самом деле она не теряется. Запреты, умозаключения, долженствование — это те барьеры в уме, которых мы придерживаемся.

Когда выходишь из концепции поиска свободы, понимаешь, что это и есть свобода. Сама концепция поиска свободы дает ощущение несвободы. Настоящая свобода звучит по-другому, как принятие. Но это не вседозволенность. Непривязанность — это только часть свободы. Она и еще пара частей и есть настоящая свобода.