Дэвид Уэллс - Реальные люди, реальные прошлые жизни

Значит ли это, что мы всегда воплощаемся в окружении одних и тех же душ? Быть может, что и нет. Возможно, перед тем, как в очередной раз воплотиться и чему-то научить друг друга, мы можем некоторое время отдохнуть. Но это вовсе не означает, что если мы не воплотимся с кем-то в одной и той же жизни, то не сможем оказать на него никакого влияния. Мы можем дать знать о себе и из потустороннего мира…

Вот один из примеров, который стал мне известен. Автор этого рассказа пожелал не раскрывать своего имени.

22 июля 2006 года мы с друзьями медитировали. Решили долго не засиживаться. К концу медитации я неожиданно услышала, как кто-то выкрикивает имя Томаса Мора. Я спросила, не знает ли кто человека с подобным именем, но никто такого не вспомнил.

На следующее утро я проснулась от того, что кто-то неустанно читал нараспев стихи. Избавиться от этого голоса мне не удавалось, и тогда я присела за туалетный столик, чтобы записать слова. Сделав это, я оглянулась и увидела молодого человека в одежде эпохи регентства. Он улыбался, и мною вдруг овладело чувство сильной любви. Затем я ощутила, что мою руку словно направляют, — я будто становилась этим мужчиной. Некоторое время слова потоком лились на бумагу.

Пока я сидела у себя, зашла моя дочь, чтобы сообщить, что уходит, и я ответила ей: «Лети, словно птичка, свободно лети, но знай, что вернешься в объятия мои!» Этот случай имел большое значение, поскольку впоследствии в одном из дневников Томаса Мора я прочла, что его жена Бесси такими словами провожала его, когда тот покидал дом.

Когда я спустилась вниз, наша собака вдруг стала лаять на меня, а телевидение и современные технологии повергли меня в замешательство. Я просто перестала ориентироваться во времени.

Томас оставался рядом со мной, посылая мне стихи, пронизанные темами любви, природы, политики и духовности, иногда по пять раз на дню. С тех пор я много раз плакала. Плачу и по сей день, когда он подходит очень близко. Кроме того, в повседневной беседе я часто начинала говорить на древнеанглийском! Для меня это было потрясающим опытом, поскольку многие слова из тех, что Томас использовал в своих стихах, я бы, конечно, вообще не стала употреблять. Нередко мне приходилось обращаться к словарю, чтобы прояснить их значение в общем контексте стихотворения.

В этот период через спиритуалистическую церковь я познакомилась с одной женщиной. Мы очень хорошо ладили, и я всегда с нетерпением ждала встречи с ней. Как-то она рассказала мне, что у нее был сеанс возвращения в прошлое. Поспешу добавить, что она ничего не знала о моей истории с Томасом, поскольку я хранила это в секрете. Но меня совершенно поразила история, которую она рассказала! В прошлой жизни она была мужчиной по имени Джон Рассел, который был другом Томаса и Бесси, однако этот факт ей не был известен.

На середине ее рассказа я прервала ее и сказала, что знаю, о ком она говорит, и объяснила, откуда мне это известно. Она была удивлена не меньше, чем я! Ко всему прочему, эта женщина является астрологом; ознакомившись с моей натальной картой, а также с картами Тома и Бесси, она разъяснила, что между ними существует тесная связь.

Стихотворения становились все более личными, эмоциональная связь с Томасом крепла, и как раз в это время меня познакомили с женщиной, которая занималась возвращением в прошлые жизни. Я не преминула воспользоваться подвернувшейся возможностью. В ходе сеанса я обнаружила себя молодой девушкой, на мне была одежда времен эпохи регентства. Томас, скрытый за пеленой времен, протягивал мне руку. Я была Бесси, его женой… На протяжении всей сессии я беззвучно рыдала и, видимо, говорила другим голосом. Я чувствовала себя так, будто вернулась домой.

Воспоминания о возвращении в прошлое остались со мной, как и то кольцо, которое тогда преподнес мне Томас, — позднее я увидела такое же, осматривая витрину антикварного магазина, и тут же купила его.

Потом, пока я была в Уилтшире, Томас прислал мне стихотворение про звезды. Тем же вечером он велел мне подойти к окну, и через минуту я увидела, как падает звезда.

В стихах, которые я получала от Томаса, он сообщал о своих отношениях с семьей, своих убеждениях, личном опыте и духовной стороне своей жизни в настоящем, во время пребывания в мире духов. Я отказывалась читать его опубликованные стихи до тех пор, пока не поняла, что больше не получу от него ни одного стихотворения. Несомненно, у обоих вариантов этих стихотворений много общего.

Мой муж сменил работу, и ему теперь необходимо встречаться с клиентами в том районе, который находится неподалеку от того места, где тридцать лет жили Бесси и Томас. Каждый раз, как я иду туда вместе с мужем, меня захлестывают эмоции, но при этом не покидает чувство гармонии, словно я возвращаюсь домой. Я хожу на их могилу и испытываю при этом довольно необычное чувство. Когда я впервые пришла в церковь, мне не пришлось искать их надгробия. Я нашла их сразу же. Просто знала, где они находятся.

Так же было и с их предыдущим жилищем — еще издалека я узнала трубы и местонахождение дома. Это словно был мой дом — так мне хотелось зайти внутрь. С того самого сеанса возвращения в прошлое я понимаю, что не могу вновь вернуться туда, поскольку вдобавок к тем воспоминаниям, что есть у меня сейчас, прибавилось бы чувство глубокой печали.

После возвращения в прошлую жизнь я прочла четыре тома мемуаров Томаса. И в процессе этого занятия я «вспоминала» прошлое. Я стала видеть образы наших детей, к примеру, образ малышки, пьющей за столом молоко. Позднее я узнала, что Томас писал, будто после смерти их дочери Бесси снилось, как девочка сидит вот так за столом. Перед рождением второй дочки мне постоянно снились сны, в которых я держала на руках маленькую девочку. Сны казались настолько реальными, что я просыпалась в слезах и депрессии от того, что это лишь сон. Оказывается, малютка Бесси и Тома умерла в возрасте семи-восьми месяцев, после чего Томас записал, что впоследствии его жену беспокоили сны, в которых она держала девочку на руках.

Кажется, Бесси страдала от тех же заболеваний, что и я, вплоть до нарыва на ноге, возникшего в том же возрасте, а также причиняющих боль свищей и даже похожих проблем с зубами! Из того, что мне удалось узнать о Бесси, у меня сложилось впечатление, что мы очень схожи характерами, и я бы даже сказала, что мы похожи внешне. Кроме того, Томас и Бесси прозвали свою первую дочку «Вава», а я, хоть мне и неловко об этом говорить, называла так своего бывшего…

Как-то раз я стояла на лугу, и тут Том велел мне поискать под ногами четырехлистный клевер. На поле было полно клевера, но, взглянув вниз, я увидела его прямо под своей ногой! Через неделю, когда я сидела на лужайке в саду, он попросил меня поднять руку. Я так и поступила, а под ней увидела три четырехлистных клевера! «Теперь по одному на каждого», — сказал Том (нас в семье четверо!).