Бхагван Раджниш - Великий вызов. Жизнь за пределами обыденности

Первое, что нужно понять, — это как быть закрытыми для низших сил и как открыться высшим. Высшие силы всегда здесь, но они не могут действовать, если вы не сотрудничаете с ними, если вы себя им не вверяете. Только в тот момент, когда вы открываетесь им, начинается работа: когда двери открыты, солнце может войти. Ваши же двери закрыты. Солнце здесь, в эту секунду оно стучится в дверь, но вы погружены во тьму. Вы остаетесь в темноте не потому, что солнца нет, а потому, что ваши двери закрыты. Вы еще не пригласили солнце, вы не восприимчивы к нему. Вы пока еще не готовы к приему гостей, даже приглашения еще не разосланы.

Как можно закрыться для низших сил и открыться высшим? Мы даже не осознаем, что открыты низшим силам, и, тем не менее, пытаемся найти высшие силы, которые могли бы на нас поработать…

Например, когда вас кто-то любит, вы относитесь к этому с подозрением, всегда сомневаетесь в любви. Настоящая это любовь или нет? Вас действительно любят или нет? Искренне ведет себя этот человек или притворяется? Когда кто-то сердится, вы никогда не сомневаетесь в том, что он действительно разгневан, вы не думаете, что он просто притворяется или играет роль. Гнев сомнений не возникает. Всегда считается само собой разумеющимся, что гнев подлинный, но любовь никогда не принимается на веру. Вы всегда верите низшему; вера в низшее глубоко в вас укоренена.

Помните: вера — это открытость. Вера означает доверие, и всему, во что вы верите, вы открыты. Недоверчивый ум закрыт, потому что он боится. И до тех пор, пока вы не начнете доверять, вы будете закрыты.

Первое, что вам следует осознать, — это во что вы больше верите: в низшее или в высшее? В низшее вы верите без рассуждений, без сомнений, без размышлений. Вы верите в низшее: низшее — это ваша реальность.

Когда Гурджиев был еще девятилетним ребенком, его умирающий дед сказал ему: «Я не могу дать тебе ничего, кроме одной глубокой истины, которую я усвоил в своей жизни. Есть только одна вещь, которую я приобрел и которую могу передать тебе в наследство: всякий раз, когда кто-то сердится на тебя, не реагируй сразу. Подожди двадцать четыре часа и только тогда отвечай».

Позже Гурджиев должен был признаться, что этот простой урок трансформировал всю его жизнь — он пообещал умирающему деду, что будет следовать этому правилу. Всякий раз, когда кто-то оскорблял, бранил Гурджиева или плохо с ним обращался, он оставался свидетелем этого, никак не реагируя, и не только внешне, но также и внутренне. Он терпеливо выслушивал все, что ему говорили, и затем сообщал: «Я не могу ответить прямо сейчас. Я вернусь через двадцать четыре часа. Это обещание, которое я дал моему деду. Так что я вернусь через двадцать четыре часа и тогда отвечу».

Конечно, он и потом не реагировал. Через двадцать четыре часа он возвращался и говорил: «В тот момент я не мог реагировать из-за своего обещания. Но теперь я уже не хочу реагировать».

Вся жизнь Гурджиева была особенной благодаря этой закрытости к низшему. Двадцать четыре часа — слишком долгий срок. Ум открывается только под определенным давлением, и то лишь на мгновенье. Если вы подождете немного, ум снова закроется. Если вы не позволите давлению воздействовать на вас, то через двадцать четыре часа ситуация станет холодной и мертвой. Ум хочет реагировать только в горячий момент.

Поскольку гнев стал совершенно невозможен, Гурджиев попробовал эту технику и в других областях. Например, в сексе. Всякий раз, когда возникало возбуждение, он ждал. За двадцать четыре часа возбуждение исчезало без следа: ум больше не притягивался низшими силами.

Через несколько лет такой практики Гурджиев осознал в своем уме открытость другого рода. Поскольку энергия должна течь, а выход в низшее был закрыт, она вынуждена была найти другой выход.

Например, когда он проходил мимо церкви, где шла месса, стоило ему только взглянуть на молящихся в молчании людей, как внезапно дверь его ума открывалась, и он соединялся с молящимися. Его ум мгновенно открывался чему-то высшему.

Затем он обнаружил еще одно необычное явление. Он мог просто идти по улице, мимо него проходил обычный человек, и неожиданно Гурджиев осознавал, что это не обычный человек; это — мистик. Гурджиев следовал за ним. И каждый раз на сто процентов оказывался прав!

Суфийские мистики не любят огласки, но они открыли тайные пути к тому, как быть узнанными. Индийские мистики стремятся к изоляции, хотят быть подальше от толпы. Они уходят в леса, в горы. Но даже если мистик уходит в монастырь или в лес, люди узнают о нем, и очень скоро он становится известен. Безмолвие обладает своим собственным посланием: и именно это послание передает многое.

Суфии обратились к другому методу. Они не уходят в монастырь, они не уходят в лес и не уединяются в горах; напротив, они включаются в обычную жизнь. Например, суфийский мистик может быть просто сапожником. Он может быть настолько обычным, что никто не заподозрит, что он что-то знает или кого-то из себя представляет. Но тот, кто открыт высшим силам, распознает его.

Эта открытость в Гурджиеве стала основой его поиска чудесного. Он просто следовал — без всякой карты, без всякого знания, и, в конечном итоге, побывал в Индии, в Египте и на Тибете. Он шел вперед и вперед, не зная, куда идет, интуитивно нащупывая свой путь, пока наконец не чувствовал, что та или иная тропинка хороша. И тогда он шел по ней. Иногда тропинка заканчивалась у дверей хижины, а внутри обнаруживался мистик!

Когда вы открываетесь высшему, все начинает происходить по-другому. Но если вы открыты только низшему, тогда вам приходится искать высшее на ощупь, в темноте. Это беспорядочный, случайный поиск. Иногда вы кого-то встречаете или что-то узнаете, но это редкость. Даже если вы натыкаетесь на то, что могло бы полностью изменить и трансформировать вашу жизнь, вы не осознаете этого.

Может быть, вы встретите будду, но вы не поймете, что перед вами будда. Как вы его узнаете? Вы закрыты для высшего, так что даже если вы на самом деле встретите будду, вы обратите внимание только на его низшие проявления. Даже в будде вы найдете то, что будет вас беспокоить: почему будда так ест? Почему он так спит? Почему он такой-то и такой-то? Ваша открытость низшему предоставит вам для размышления достаточно материала, который совершенно не будет касаться бытия будды, и высшее будет упущено. Единственное, что вы увидите, это низшее; смотреть на низшее, искать проявления низшего — очень давняя привычка.

Мы верим в низшие силы, мы преданы низшему, потому что дверь в низшее в нас открыта. Если кто-то осуждает другого человека, мы полностью ему верим, в доказательствах нет необходимости. Вот почему слухи сбываются: вы можете пустить совершенно ложный слух и затем, поскольку так много людей поверят в него, вы сами начнете в него верить. Мы ведомы другими. Если так много людей что-то говорят, это должно быть правдой.