Лада Лузина - Заговоры, обереги, ритуалы

Заблести скорей, ясно солнышко! Укажи пути к кладу-серебру, к камню крепкому и таежному, для меня же он будет перышком, легкой щепочкой.

Заря-зоренька, зорька ясная, укажи ты мне путь-дороженьку к кладу-золотцу, что лежит в местах, мне неведомых, за бугром-холмом средь долинушки. Ветер-ветрович, ты подуй скорей, размети ты мне путь-дороженьку к кладу самому, чтоб я мог найти клад, как свой домок среди ноченьки. А ты, камушек, камень крепкий столь, расступись, свались, дай мне клад забрать, как рожь с полюшка! Ну, иду-пойду в путь-дороженьку, и найду я, раб (имя) , тот заветный клад, что положен был для меня рукой, мне неведомой.

Господи Боже, благослови. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Отец меня, раба Божия, затем и мати спородила и Господь благословил. Стану я, раб Божий, благословясь, и поду, перекрестясь, и помолюсе я, раб Божий, Спасу и Пречистой Богородице и умоюсе я, раб Божий, утрянною медвяною росою и утрянною светлою зорею, одежусе вечернею и опоящусе и облекусе в облак и покрыюсе небесами. Впереди меня, раба Божия, праведное сонце согревает, и созади меня, раба Божия, светлый месяц просвящает, со сторон меня, раба Божия, частые звезды сохраняет. Над главою у меня, раба Божия, Спас и Пречистая Богородица со всеми силами небесными хранят и берегут с четыре стороны от всякаго врага и сопостата моего.

Стану я, раб Божий, благословясь, поду, перекрестясь, во ангельскую радость и в Давыдову кротость и материно сердце ко всякой власти - к царю и к патриарху и к митрополитам и ко епископам, ко архимандритам и ко игуменам, и к протопопам, и к попам и ко всякому чину людем ко священническому и ко иноческому, и ко всяким православным христианам, к мужескому полу и к женскому. И как возрадовалсе народ Божий праведному сонцу, как восходит сонце и согревает всю поднебесную и земную, и такожде бы возрадовались, усмотрячись меня, раба Божия (имя) , всякие власти, цари и патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты, игумены, протопопы и попы и весь священнический иноческий чин и православные християна, мужеск пол и женск. А мой бы упостат предо мною, рабом Божиим, нем и одеревянен и не мог бы никакие слова говорить против меня, раба Божия, ни здумать, ни зговорить. И как мертвый человек не может щек своих отворить, и тако бы мой упостат, аки пред соколом дроздие, не мог бы он умом помыслити. И како возрадовалась Пречистая Богородица воскресению Христову из гроба, архангелы и ангелы, и апостолы, и пророки, и жены мироносицы, и вси святии, и тако бы возрадовалисе, усмотрячись меня, раба Божия, всякие власти земские, цари и патриархи и митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты, игумены и протопопы, и попы, и весь священнический, иноческий чин, и все православные християна, мужеск пол и женск, и всякие православные християне, и всякие приказные люди в виде меня, раба Божия. А мой бы сопостат не мог и враг не мог бы против меня, раба Божия, никакие слова говорити, а язык бы у него был тетеревиный, а сердце заечье, а глаза воловьи. А я бы, раб Божий, говорил предо всякою властию, аки сильне гром греме, и как грому устрашаются всякие православные христиане, и так моего слова устрашались бы всякие земские власти. И мой бы упостат в нове месеце и в полне, и в перекрое, в новцевом и ветховом и во все дватце четыре часа, во веки веков, аминь.

Говорить три раза на чисту воду, да на чистый воск, на свещу, да на чистый плат. Воду пить, а воск за щеку положить, платом утираться.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Царские очи, материно сердце, мертвецевы щеки, тетерев язык не говорит и мертвецевы щеки не воротятся, и так бы на меня, раба Божия, никто зла, ни лиха не думал и не мыслил. И как зародилосе на небе красное сонце, светлый месец и чистые звезды, и как зародились на земли цари государи, и как не могут насмотреться цари государи, ни православные христиане на красное солнце, на светлый месец, на чистые звезды, и так же бы не могли насмотреться на меня, раба Божия, сее раб Божий и казался бы я, раб Божий, краше красного солнца, светлее светлого месяца и чистых звезд. Утесчюсе я, раб Божий, частыми звездами. Сколь чесна и славна свеща воску ярова стоит пред истинным Богом, и столь бы был честен и славен я, раб Божий, пред сим рабом Божиим. Во веки веков, аминь.

Говорить на чистую воду или на воск, взять от образа, на то наговаривать, водою умыться, а воск держать при себе или у креста.

Надо взяться за дверную скобу той двери, где живет тот, к кому идешь. Сказать три раза: «Вспомяни, Господи, царя Давида, мудрость его и кротость его». Можно сказать это на платок, а затем платком утереться и посмотреть на человека.

Помяни, Господи, царя Давида, царя Константина, Матерь Елену, Креста распятого, всех царей, всех королей. Сколь были родители кротки и водки до всех царей, до всех королей и до своих до малых детей, так же раба Божья (имя) до рабы Божьей (имя) была бы кротка и водка, и милостива, зрела соколиным оком и имела материным сердцем. Пусть мои слова - ключ ко дну.

Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его. Сколь был царь Давид кроток и смирен, так же будь раб Божий (имя) кроток и смирен для рабы Божьей (имя). Аминь. Говорится, когда идут к начальству.

Раба твоя (имя) идет по святой дороге. Пойду на светлую дорогу. Матерь Божья, встань мне на помощь. Раба твоя (имя) месяцем подвяжется, зарями огородится - и вас, всех врагов, и начальников, и всех злых людей, не боится. Отсюда, когда наговариваешь, подними руки вверх. Моя правая рука, моя правая нога, мое дело право. Я к вам с Пасхою, а вы ко мне с ласкою. Есть у меня святой мак - что скажу, все будет так. Господи, пошли час добрый.

Раба твоя (имя) идет по святой дороге. Пойду на светлую дорогу - Матерь Божья, встань мне на помощь. Раба твоя (имя) месяцем подбережется, зорями подгородится - и вас, всех врагов и начальников, и всех злых людей, не боится. Поднять руки вверх. Моя правая рука, моя правая нога, мое дело право. Я к вам с Пасхою, а вы ко мне - с ласкою. Есть у меня святой мак, что скажу, всё будет так.

Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, от дверей к дверям, от дверей в ворота, выйду в чистое поле. В чистом поле течет золотая речка по серебряным, по мраморным камушкам. Я вымоюсь этой водой, вытрусь белым полотном, стану на запад хребтом, на восток лицом. Как в этом присутствии сидит судья сельский, правленский, становой, мировой судья и как эти судьи не могут воды испить, в синем море песку пережевать - так бы не могли они обсудить раба Божьего, и казался бы им этот раб Божий лучше свету белого, лучше солнца красного и своих родных детей.