Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны

Долгое время воспоминания о школе вызывали во мне стойкое чувство омерзения, сейчас это прошло. Либо я перескочил какой-то порог добра и зла, либо за давностью лет, мне всё это стало безразлично. А, может быть, с годами я всё же выработал в себе отстраненность от событий? Как будто бы это всё происходило не со мной.

Стремление начать ходить в школу вполне естественно. Поступление в школу – это определенный этап взросления, от которого ждешь какого-то нового понимания жизни, нового её качества. Потом точно так же хочется поскорее окончить эту школу, окончить институт, вступить в партию (устаревшее), жениться, стать отцом, стать директором и вообще, самым главным. Но каждый раз наступление этого нового, казалось бы, этапа вызывает чувство разочарования. Никогда это не приносит счастья.

Я четко вижу себя 1 сентября 1962 года на подходе к школе. Серые брюки, серый пиджак и даже, серая беретка на голове. Правда, по случаю праздника – белая рубашечка. Перед школой тогда был большой пустырь и вообще, если идти сюда со стороны Новопесчаной улицы, так или иначе надо было преодолеть некоторое пространство с типично сельским пейзажем. За, выглядевшим как пруд, остатком взятой в трубы, реки Таракановки, были старые частные дома с приусадебными участками. Я думаю, еще раньше эти дома смыкались с поселком Сокол. Отсюда, большой угловой дом смотрелся океанским кораблем или островом города в деревне. Его нужно было миновать, и тогда открывался вид на нашу школу, белую, типовую, пятиэтажную.

Дорога у школы, также как и пустырь между парком и моим детсадом, была покрыта мелким черным шлаком. Как я сейчас понимаю, это были отходы с ТЭЦ, трубы которой с большими хвостами дыма видны были окрест отовсюду. Из-за этого дыма снег к середине зимы везде становился серым.

За белым заборчиком уже собрались ученики с родителями и с цветами. Совершался традиционный митинг, посвященный первому сентября и десятилетию школы. Меня поставили в колонну первого класса, который, слава богу, был один – 1 «а». В голове колонны стояла наша первая учительница Александра Юрьевна и держала за руку очень маленького мальчика – Костю, которого, в конце митинга, подхватил на руки длиннющий парень из одиннадцатого класса (это был последний выпуск одиннадцатилетки, остальные, и мы в том числе, учились десять лет). Косте дали в руки колокольчик. Он звенел им, сидя на шее парня, которого в дальнейшем мы звали «дядь, достань воробушка», и таким порядком въехал в двери школы. За ними подались и мы, горемыки.

Мы еще застали старые, настоящие парты с деревянными скамьями и откидывающейся маленькой столешницей, на которой следы старых надписей перочинными ножиками были закрыты многочисленными слоями краски. У нас у всех были пенальчики с карандашами и перьевыми ручками, к которым прилагалась специальная чистилка для перьев и чернильница непроливайка. Кстати, непроливайка она была только при условии очень аккуратного с ней обращения, но если, к примеру, огреть товарища портфелем по голове, то, находящаяся в нем чернильница вполне проливалась, поэтому тогдашние ученики, во всяком случае, лучшая их часть, ходили перепачканными в чернилах.

Социальный состав учеников нашей школы был разнородным, хотя доминировали дети военных, во-первых, потому что военных тогда вообще было много; во-вторых, наш край Москвы, между Соколом, Октябрьским полем и Беговой (Ходынка) был обильно заселен семьями офицеров.

Первые четыре года у меня были неплохие оценки. Где-то лежит даже почетная грамота за окончание начальной школы без троек. При всем при этом, констатирую, что учиться было совсем не интересно, что оценки ставились не за знания, а за прилежание, на которое в детском возрасте у меня еще хватало терпения. Вспомню здесь лишь о тех предметах, что к настоящему времени исчезли из употребления.

«Чистописание» – дисциплина мучительная, но необходимая. Необходимость, правда, у неё так же неясна, как у строевой подготовки в армии. Тетрадочки в косую линейку с обязательной розовой или голубой промокашкой и длинные ряды букв аааааа… ббббббб… и т. д. как солдаты в строю. Правда, солдаты, чаще всего бывали пьяными и качались в разные стороны.

«Ритмика». Актовый зал, блестящий, натертый мастикой до блеска паркет. И… раз, и… два, и… три… из третьей позиции с места. Мальчики-девочки, парочки вкруг… Единственное, что очень запомнилось и сильно мешало восприятию – сильный запах чеснока от учителя танцев. Позже на его место пришла тётушка без этого запаха, но у неё как-то не задалось.

Одновременно со школой я получил два дополнительных занятия: плавание в бассейне и музыку. Начнем с приятного:

Бассейн (ЦСКА естественно) – огромное, как мне казалось, здание с колоннами был частью комплекса ЦСКА на Ленинградском проспекте. В вечно полутемном вестибюле плавал смешанный сырой запах хлорки и соков из буфета. Вход в мужскую раздевалку был с правой стороны. Нужно было сложить свои вещи в шкафчик, пройти через душ, потом в плавках и вьетнамках ты появлялся собственно в бассейне со стороны тумбочек и вышек для ныряния. Забыл еще один обязательный предмет гардероба – тряпичная шапочка с завязками. Большой бассейн с зеленоватой водой и белыми полосами дорожек впечатлял. С обеих сторон от ванны уходили вверх трибуны.

Учили плавать нас в лягушатниках, расположенных с мелкой стороны бассейна. Вода в них была очень теплая, от неё всё время шел пар. Наша группа, человек в пятнадцать мальчиков и девочек по команде тренера по одному забиралась в лягушатник, и мы начали исполнять упражнение «поплавок», прижимая коленки к животу и буркая в воду. После поплавка мы по очереди перебирались через весь лягушатник, цепляясь руками за дно и пытаясь плыть. Приблизительно то же происходило и на втором занятии. Наш тренер солидный мужчина по фамилии Басов, как и все тренеры, был в белой униформе, имел светлые волосы с залысиной спереди и действительно мощный бас. На первых двух занятиях всё шло хорошо, но на третье для меня занятие тренер не явился, заболел или что? Нам дали другого, по фамилии Бородин. Он был в возрасте, но маленький и писклявый в сравнении с Басовым. Этот тренер походил на персонажа старого фильма и всё время повторял: «Забодай тебя комар». Для группы, собственно, это было не третье занятие, а пятое или шестое. Он посмотрел по графику и решил, что пора переводить группу в спортивный бассейн.

Группа построилась и гуськом идет к лесенке в большой бассейн. Я где-то в середине. Сказать, что я еще не умею плавать, я постеснялся. По очереди спускаемся в воду. Ужас! Во-первых, холодно (18 градусов), во-вторых, я же не умею плавать! Я цепляюсь за бортик и висю. Элегантной походкой в мягких тапочках подходит тренер.