Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны

– Милай… где ж ты так нализался-то?

– В поезде… – говорю.

– Ну, пойдем, пойдем домой. Шапку-то, погоди… шапку-то из снега достану.

Она практически на руках отнесла меня в мою комнату, раздела и уложила спать. Чуть позже принесла большую кружку горячего чаю и тазик, на всякий случай. Единственный раз в жизни я столкнулся с таким феноменом, при общей непонятной даже озлобленности на весь белый свет, комендантша почему-то любила пьяных. Мне потом сказали, что мой случай с ней не единичный.

На пятом курсе мы учились, собственно, только один семестр. Перед Новым годом сдали госэкзамены, а после него была подготовка дипломного проекта и преддипломная практика.

Новый год праздновали в общежитии, в комнате моей будущей жены. За столом сидело человек семь-восемь. По радио уже начали бить куранты, а пробка всё никак не хотела вылезать из бутылки. Шампанское было никак не французским и даже не нашим, то ли венгерское, то ли болгарское. Но я, всё же, успел, где-то на седьмом ударе – открыл. Разлил по стаканам и до двенадцатого удара все успели даже выскочить в коридор, где уже яблоку негде было упасть. Мы все что-то кричали и плясали под студенческую песню Тухманова, которая тогда была в самой моде. Когда закончилась музыка, я подал народу дурной пример – допив вино, я разбил стакан об пол. Все, как с ума посходили, начали колотить не только стаканы, но и бутылки. Когда я под утро уже вышел в туалет, на этаже была полная тишина. Я шел по коридору в одних трусах и в ботинках под аккомпанемент звонко хрустящего под моими ногами стекла толщиной сантиметров в пять.

Всю зиму и часть весны я мотался на Украину и обратно. Кроме Ровно и Луцка я однажды заскочил во Львов, познакомиться со вновь обретенными родственниками. Там жили дед с бабушкой моего зятя, то есть мужа моей сестры. Свадьба они гуляли летом, когда я был в разъездах, поэтому на свадьбе не присутствовал и ни с кем не познакомился. Дед был отставным генерал-майором, героем Советского Союза. Это были хорошие люди, жили они во Львове в хорошем особняке, но мне почему-то было со старшими слишком церемонно и напряжно, а с молодыми (львовскими студентами), которые повели меня по каким-то барам, вместо того, чтобы показать город, я чувствовал себя вообще, как человек с другой планеты. Ничего общего, даже зацепиться не за что, говорить не о чем. Их совершенно не интересовали памятники древнего города, а меня в такой же степени не интересовали львовские кабаки. Я даже не остался у них ночевать. Взял билет в общий вагон, проходящего ночью поезда. От Львова до Луцка всего несколько часов.

На перроне, перед посадкой в поезд, я понял, что погорячился. Но отступать было уже некуда, с родственниками я уже распрощался. Я не учел одной мелочи. Вся Украина седьмого января колядует и справляет Рождество. Все едут к родственникам, а восьмого числа обратно. В свой вагон я смог забраться только на подножку. И так и висел, обдуваемый январским ветерком, до следующей станции. Там кто-то вышел, и я продвинулся сантиметров на пятьдесят в тамбур. Дверь уже смогли закрыть. Я смог присесть только минут за двадцать до выхода, а поезд оказался тяни-толкай, и пришел в Луцк уже по-светлому.

Весной, когда все практики уже закончились, и нужно было приступать к написанию дипломного проекта, я совсем перебрался в общежитие. Соседкой моей невесты по комнате была странная девушка с древней дворянской и даже княжеской фамилией. Я здесь буду называть её Княжной. Она была далеко не красавица, но, сколько я её знал, у неё отбоя от мужиков не было. Зимой к ней ходил Вовик. Хороший парень. Он мне всегда нравился, хотя он с первого курса был безнадежно влюблен в мою невесту. Странная улыбка судьбы – он был как две капли воды похож на еще одного Вовика, который примерно в то же время женился на Скво, моей первой любви.

У Вовика с Княжной были странные отношения. Вовик не очень любил Княжну, но ходил к ней постоянно, я подозреваю, что ему больше нравилась эта комната, чем сама Княжна. Она же совсем не любила Вовика, но ей хотелось за него замуж. При этом Вовик жутко ревновал и однажды, решив уличить Княжну, полез по водосточной трубе. Видимо хотел появиться неожиданно, через окно. Попытка оказалось неудачной, всё-таки пятый этаж! Но ему относительно повезло – труба обломилась где-то между вторым и третьим. Вовик упал вниз и сломал ногу. А могло быть и хуже!

На те три недели, которые Вовик провел в больнице у нас поселился Марк. Это произошло случайно, Марк пришел, собственно, ко мне, но мы засиделись допоздна, и он остался ночевать, в постели у Княжны. Вот его-то она любила! Но тем не менее вышла замуж за Вовика, уехала с ним в Сибирь и довольно скоро родила ему ребенка, черноволосенького, удивительно похожего на Марка.

Прожили мы это время до свадьбы вполне весело. Будущие теща с тестем присылали нам деньги на подготовку к свадьбе, мои тоже подкидывали. До сих пор ума не приложу, куда эти деньги девались? вместе с нашими стипендиями? Из всех необходимых покупок мы приобрели только обручальные кольца и что-то еще по мелочи.

Более того, когда изредка приезжал в Москву её брат, работавший тогда шеф-поваром в вагоне ресторане, мы съедали у него на кухне все, что могли съесть. Выглядело это так: утром на Казанский вокзал прибывал фирменный поезд Барнаул-Москва. Мы, в толпе встречающих, подходили к вагону-ресторану, трогательно целовались с Братом, махали ручкой бригаде, уходившей в город за покупками, и тут же садились есть. Поезд тащили в отстойник, в Миколаевку, как это место называли проводники. Это где рядом с Рижским вокзалом. Платить за еду никому было не нужно, это всё была усушка и утруска, а вином Брат нас угощал за свой счет. Часа в четыре поезд подавали обратно на Казанский. Мы выходили из ресторана сытые и довольные, и в толпе провожавших и отъезжающих отправлялись домой. И еще более того, я помню дни, когда по утрам приходилось выворачивать все карманы, чтобы насобирать мелочь на чай с бутербродом в буфете. Но золотые кольца мы всё же купили!

На свадьбу мы наняли редчайший автомобиль ЗиЛ-111, это была переходная модель правительственного лимузина между ЗиСом и ЗиЛ-114 Водитель обиделся на меня за то, что я запретил украшать машину лентами, а мне не хотелось портить вид редкого автомобиля мишурой. Вполне достаточно было золоченых колец на крыше. Я всегда не любил широких гулянок, и на свадьбе у нас были только ближайшие родственники и друзья по институту. Гуляли у нас дома, плясать выходили на крышу магазина, продолжавшую наш балкон.

После свадьбы мы с женой уже жили дома, в моей комнате. То, что называют медовым месяцем, у нас прошло до свадьбы, а сразу после наступила суровая реальность. До защиты диплома осталось меньше месяца, а в этом огороде еще конь не валялся. У жены еще было кое-что – она делала научную работу. Мы с ней ходили изредка на их кафедру и что-то там делали. Я, как опытный в прошлом лаборант, помогал ей проводить испытания. В общем, что-то у неё подшивалось, а у меня был полный ноль. Примерно за неделю мы с ней вдвоем начертили мне около десятка ватманских листов тушью, еще неделю я писал свою пояснительную записку, а она свою. Одним словом к защите мы успели. Законным образом получили свои корочки и нагрудные значки с молоточком и штангенциркулем.