Антонина Соколова - Магия нумерологии

Число 10 000 изображалось как палец. Оно символизировало подсчет, команду для создания. Число 100 000 изображалось как головастик, символизировало плодородие и изобилие. 1 000 000 – фигура бога с руками, поднятыми выше головы, символизировал начало создания. Все, что выше 1 000 000, – кольцо – шен. Оно рисовалось как удвоенная веревка с концами, лежащая на прямой линии, и символизировало вечность и защиту, форму в окружении хаоса, бесконечность. Если внутри кольца писалось имя, то шен защищал человека, носившего это имя. По мнению египтян, этот талисман продлевал жизнь и оберегал от напастей.

Если соединить шен и единицу, то получится крест – анкх, который держит в руке бог Тот. По рисунку анкх как бы объединяет круг и крест – символы вечности и жизни соответственно и поэтому означает бессмертие, объединение женского и мужского начала, союз земли и неба. Эзотерики считают, что анкх связывает человека с мощной энергетикой независимо от того, написан ли он на бумаге, начертан в воздухе или даже мысленно представлен.

Сделаем некоторые выводы. Во-первых, всем числам придавался мистический смысл. Во-вторых, посредством символов египтяне связывали числа с именами людей и богов. И в-третьих, они придавали именам идею могущественности. На число проецировалась энергия того или иного божества, и осознание сего факта наполняло душу адепта благоговейным трепетом.

Цифровой символ был не чем иным, как атрибутом бога. Однако египтяне не использовали числа для предсказаний, возможно боясь оскорбить высшие силы. Понимание божественной природы письменности, особая энергетика числа помогли египтянам построить пирамиды и храмы, организовывать труд миллионов людей для проведения ирригационных работ, накапливая мощь и богатство.

В рисунках на стенах храмов и гробниц часто встречаются изображения, похожие на шар, которые некоторые исследователи принимают за энергетические генераторы в форме шара. Это может подтверждать теорию эзотериков, хотя существуют и другие теории, в том числе вмешательство инопланетян или посланников из Атлантиды.

Единственное, в чем мнения большинства исследователей совпадают, это невозможность рукотворного создания в ту пору пирамид, так как уровень развития технических средств оставлял желать лучшего.

Священные значения придавали числам все известные нам культуры, в том числе и шумерская. При помощи чисел, кратных 60, шумеры описывали соотношение между богами. Шумеры верили, что планеты и звезды – это небожители. Движение небесных тел по орбитам соответствовало сюжетам мифов о жизни богов. Число 60 стало священным у шумеров не случайно. Они внимательно наблюдали за природой, были прекрасными астрономами. За продолжительность года они брали 360 дней. Это число удобно делилось на 60 и еще много делителей. Но они не теряли 5 оставшихся дней, просто считали их дополнительными.

Интересно, что в очень-очень давние времена, в период эпохи Рака, появились эти 5 дополнительных дней, которые называются эпагональными, а до этого Земле для годового цикла хватало 360 дней. Интересно также, что не только шумеры, но и многие другие древние народы (китайцы, египтяне, инки, индейцы майя и др.) рассматривали продолжительность года как 360 основных + 5 дополнительных дней.

При помощи чисел шумеры в своих верованиях пытались объяснить все законы Вселенной, систематизировать их, т. е. и в этом случае мы можем говорить о зачатках нумерологии как науки. Кроме того, шумеры разработали метод гематрии – главный инструмент халдейской нумерологии, позволяющий найти тайную связь между словами или именами.

Очень самобытно применяли числовую символику для выражения духовности древние китайцы. Их знаменитая «Книга перемен» построена на 64 гексаграммах. Последняя представляет собой рисунок, в котором 6 горизонтальных линий, причем чередуются линии сплошные и прерывистые. Наличие только двух символов соответствует двоичной системе счисления Древнего Китая. Порядок расположения линий отвечал определенному смысловому значению, несущему духовную мудрость.

Несмотря на то что верования каждого из древних народов были различны, у них было и нечто общее. Все они пытались найти связь между земной жизнью и духовной и делали это при помощи чисел. Что такая связь существует, не вызывало у них сомнения, они лишь хотели «рассчитать» эту связь.

Метафизическое понимание числовой символики одно время формировалось в те времена неразрывно с математикой, а потом дороги протонауки и протоэзотерики разошлись. Другое же укоренялось в памяти поколений и находило свое развитие с помощью новых математических знаний. Неоценимый вклад в развитие знаний о числовой символике внес Пифагор. Именно он разработал систему предсказаний с помощью чисел. Во времена Пифагора и позже, примерно до середины II тысячелетия, нумерология и математика были неразрывно связаны между собой. Более того, нумерология считалась частью математики.

В Средние века пути науки и нумерологии разошлись уже окончательно. Математики слишком увлеклись новыми возможностями, пришедшими вместе с цифровой записью. Занимаясь числовыми преображениями, пренебрегали мистическим значением чисел.

Рационалисты выстроили строгую систему, держащуюся исключительно на доказательствах, и в ней не осталось места для философии. Вспомним уроки геометрии из далекого детства: то, что не доказано, не имеет права на существование.

Математики очень не любят вопроса о сути аксиом, задаваемого сторонниками иных способов познания мира. Этот нелицеприятный разговор обычно начинается так: «Вы любите все доказывать, просчитывать и рационально обосновывать. Тогда докажите нам всем, что параллельные прямые никогда не пересекаются в пространстве. Вот один из ваших, русский ученый Н. Лобачевский, смог».

Скорее всего, этот диалог закончится раздражением со стороны математиков или их гордым замечанием: «Не все в мире можно доказать».

А как разгадывают загадки люди, избравшие ненаучный путь постижения мира? Кстати, а почему его назвали иррациональным? Потому что он противоречит по своей сути доказанным теоремам? Следует ли считать эти критерии объективными? Если техника познания приносит реальные знания, то почему бы не использовать метод, кажущийся высоколобым индивидам неверным. Для знания как такового нет ничего более вредного, чем догма, застывшая во времени и пространстве. Долгое время догмами считали церковные заблуждения, но что делать, когда сама наука отбрасывает не угодные ей способы постижения мира, выражая сомнение в их подлинности.

Все, что получено без многократных экспериментов и нудных доказательств, не имеет права на существование. Но если попристальнее приглядеться к сущности науки, то нельзя не заметить ее виртуального характера.