Станислав Хохель - Чудеса возможны, или Путь к Волшебству

Со временем заграница стала более доступной и менее привлекательной, билеты подорожали, цены на родине и за рубежом почти сравнялись, добывать призы стало труднее, а участвовать в турнирах за обесценившуюся по отношению к еде и квартплате валюту – невыгодно. Поэтому не стремившиеся поднять свою игру до гроссмейстерского уровня мастера забросили это занятие или приноровились использовать свои связи за рубежом для получения иных источников дохода.

В числе таких мастеров был и я.

Играть в шахматы за деньги мне довелось недолго, но ярко. Благодаря им я объездил полмира, завязал контакты с европейскими психологами, выступал с докладами на научных конференциях и даже получил предложение возглавить лабораторию на психологическом факультете одного из французских университетов, от которого впоследствии отказался – жизнь в разъездах всегда была мне милее лабораторных исследований. Впрочем, научная деятельность была только приятным дополнением к моим зарубежным поездкам – университеты оплачивали разве что проезд, питание и ночлег в дни конференции, а деньги на всё остальное я зарабатывал сам – сначала получением призов на соревнованиях, а потом уже и проведеним тренингов за рубежом, после которых всегда возвращался домой, в Киев.

Поводом же для решения оставить полупрофессиональную шахматную жизнь послужил следующий случай.

В дни, о которых я сейчас расскажу, я переживал не лучшее время. Страна переживала очередной кризис, призовые деньги, выигранные в прошлом турнире, подходили к концу, попытки устроиться на хорошую работу в Киеве не увенчались успехом и я принял решение вложить все оставшиеся у меня средства в новую попытку выиграть приз: в Париже с интервалом в неделю проходило два турнира с хорошим призовым фондом и шансы на победу были велики, как никогда.

Получив по почте приглашение на турниры, я тут же принялся названивать своему приятелю, проживавшему в пригороде Парижа. За время нашего знакомства у нас сложился негласный договор: я обучал его тонкостям игры, а он предоставлял мне жильё и питание на время соревнований, время от времени устраивая экскурсионную или развлекательную программу. Приятель вначале обрадовался моему предстоящему приезду, однако услышав о его сроках, лишь разочарованно вздохнул: он как раз собирался в отпуск, а за это время планировал сделать в своём жилище капитальный ремонт. Правда, всё равно пообещал меня устроить: как оказалось, у него есть знакомый, которому он когда-то оказал услугу и тот с удовольствием предоставит мне комнату, как только мой приятель его об этом попросит.

Приехав в Париж, я тут же купил карточку и перезвонил своему другу. Через пару часов он забрал меня в свою машину и повёз на какую-то окраину. Привыкнув к его просторому загородному дому в хорошем районе, я отметил, что пейзаж за окном меня не очень радует – я и не подозревал о том, что в Париже есть такие места. Даже Сена, вдоль берега которой мы ехали, в обрамлении обрывистых голых берегов и выстроившихся в линию малоэтажек выглядела куда хуже, чем в гранитном ожерелье парижского центра. По пути он предупредил меня о том, что его приятель только что потерял работу и вынужден экономить на всём, так что питаться мне придется отдельно. Но с ночлегом проблем не будет – его знакомый заверил, что я не доставлю ему никаких хлопот.

Доставив меня на место, мой друг представил меня Морису – меланхоличному приземистому толстяку с курчавой шевелюрой и его такой же полненькой жене. Посмотрел вместе со мной комнату, затем сел в машину, предупредив меня о том, что будет только через три недели (мобильного у него не было) и уехал.

Хозяева собрали скромный ужин, я вручил им подарки и сувениры, мы посидели, поговорили о том, о сем и я отправился спать.

На следующий день начался первый турнир, однако я, утомленный двухдневной ездой в автобусе, играл неудачно. К концу соревнования было очевидно, что я остаюсь без призов.

Беда не приходит одна: за время турнира выяснилось, что Морис, не сумевший быстро найти новую работу, экономит на всём – в комнате, где я сплю, отопление не включалось вовсе. На дворе была ранняя весна, всюду стоял стылый холод и в комнату проникал сырой воздух, напитанный влагой протекавшей рядом Сены. Неудивительно, что уже на следующий день я начал покашливать. Находясь дома, я решал эту проблему горячей ванной и комплексом дыхательных упражнений (тему психологического исцеления я тогда ещё не знал) – но горячую воду Морис включал только для своей семьи, а дыхательные упражнения в постоянном холоде не давали эффекта.

Вначале я подумал предложить Морису за отопление деньги, но пересчитав наличность, отказался от этой затеи: с учетом расходов на будущий турнир я и так мог полноценно питаться только один раз в день, а экспериментировать с лечебным голодом на фоне начинавшейся простуды мне не хотелось. Гулять по Парижу, всегда поднимавшему мне настроение просто видом своих улиц, я тоже не мог: мы жили на небогатой окраине, а чтобы доехать до приличного места, нужно было незапланированно потратиться на несколько пересадок, да и из-за пронизывающего ветра гулять не хотелось – оставалось только сидеть в тёплой комнате хозяев и развлекать их рассказами об украинской жизни. На ночь, однако, всё равно приходилось возвращаться в холодную спальню.

С каждым днём я кашлял сильнее, из-за поднявшейся температуры меня начало шатать, я перестал выходить из комнаты и Морис стал приглядываться ко мне с большой настороженностью.

– Слушай, – в один прекрасный день заявил он мне, – ты часом не туберкулёзный?

Мы заботимся о своём здоровье и бациллы нам здесь не нужны.

– Нет, это бронхит. Скоро пройдёт, – ответил я.

– А если не пройдёт? Что тогда?

– Тогда придётся добавить тепла.

– Тепло стоит денег, а у тебя их нет.

– Расслабься, приятель, я говорю о человеческом тепле [1] , – улыбаюсь я.

Морис тоже расплывается в улыбке – любой француз ценит хорошую шутку, – но надолго моего юмора для него не хватит. Надо искать выход.

Что же делать?

Держась за стенку, я побрёл на улицу; отыскал телефонную будку и набрал телефон, указанный в медстраховке – как и следовало ожидать, он не ответил. Впрочем, я на это и не рассчитывал – купленная по дешёвке в фирме-однодневке для предъявления в посольство, она наверняка была фальшивкой.

Тогда я позвонил президенту клуба, проводившего второй турнир.

– Накладочка, шеф, – хрипло прошептал я ему в трубку. – Я заболел и играть не буду.

– Но до начала турнира осталось всего несколько дней, неужели нельзя подождать?

– Не могу, я в таком состоянии, что не смогу бороться за приз, – ответил я. – Ты же знаешь наших – здесь мы играем только для того, чтобы заработать.