Станислав Гроф - Области человеческого бессознательного: данные исследований ЛСД

Во время психолитической терапии была вскрыта, пережита повторно и интегрирована в ряде последовательных ЛСД-сеансов) очень сильная и важная СКО, интимно связанная с ее главными психопатологическими проблемами. Основной темой этой СКО являлась идентификация мужского начала как жестокого, садистского и чрезвычайно опасного. В этом контексте прочитывалась глубокая бессознательная связь между сексом и угрозой для жизни, неизлечимыми болезнями (такими, как рак, венерические заболевания и проказа) и смертью.

Самыми поверхностными слоями этой СКО являлись воспоминания о недавних болезненных переживаниях, имевших место в ее семейной и профессиональной жизни. Она была замужем за довольно слабым человеком, очень стеснительным, заторможенным и сексуально неопытным, рядом с которым она чувствовала свое интеллектуальное превосходство. В этих условиях она не находила обстоятельства угрожающими и чувствовала, что держит ситуацию под контролем. Сексуальная жизнь супружеской пары была весьма неустойчивой и полной конфликтов. В свое время потребовалось несколько месяцев, прежде чем они вступили в брачные отношения, а последовавшие за этим сексуальные контакты между Ренатой и ее мужем были нечастыми и нерегулярными. Через несколько лет после женитьбы она совсем отказалась от сексуальных отношений, что совпало с обнаружением изъязвления шейки матки. Муж, не находя выхода своей фрустрированной сексуальности, начал проявлять возрастающее нетерпение в этой ненормальной ситуации. Он досаждал Ренате, а столкнувшись с ее решительным сопротивлением, начал оскорблять ее физически и в конце концов совершил несколько попыток изнасилования. Одновременно похожие события случались с Ренатой и на службе. Несколько ее сотрудников, независимо друг от друга, начали странный флирт с нею. Последовавший в результате }rncn ряд сексуальных домогательств напугал ее, озадачил и вызвал раздражение. Память о нападениях со стороны мужа и сослуживцев сформировала наиболее доступные слои этой СКО.

Более глубокие слои той же системы были связаны с ее девическими и несколько более поздними переживаниями. В этот период у нее было несколько случаев эротических взаимоотношений, строившихся по одной и той же жесткой схеме. Всякий раз возникала сильная эмоциональная привязанность к мужчине. Рената имела склонность идеализировать своих партнеров, ей нравились долгие прогулки, разговоры на отвлеченные темы и обмен поверхностными, ни к чему не обязывающими выражениями симпатии. Однако, если молодой человек проявлял даже самое невинное сексуальное желание, выражавшееся в прикосновении, объятиях или поцелуе, ее охватывал ужас. Когда это происходило, ей казалось, что ее друг буквально изменяется физически, а черты его лица принимают животное выражение. Каждый раз в таких ситуациях она убегала в панической тревоге и никогда больше не хотела видеться с этим человеком. Эпизоды подобного рода снова и снова всплывали во время ЛСД-сеансов вместе с деталями физического окружения, включая телесные ощущения и эмоции.

После долгой борьбы и эмоциональных мучений Рената в конце концов преодолела свое неимоверное сопротивление, справилась с собственными защитными механизмами и встала лицом к лицу с центральным переживанием системы. Это происходило на протяжении многих последовательных сеансов некоторым «мозаичным» образом: различные фрагменты и грани ее сложной истории вставали в ее памяти по отдельности и лишь затем собирались воедино в одно осмысленное целое. Согласно окончательной реконструкции, ядро переживаний состояло из следующих событий. Когда Ренате было семь или восемь лет, мать ушла из дому в субботу вечером, чтобы вместе с родственницей пойти в театр. Рената осталась дома со своим отчимом, которого она очень любила. Во время игр они входили в тесное физическое соприкосновение. Отчим женился на матери Ренаты поздно (пятидесяти пяти лет), после того как оставил полную риска и приключений жизнь человека, много поездившего по свету. Между ними была большая разница в возрасте. Согласно воспоминаниям, всплывшим во время ЛСД-сеанса, в тот критический день отчим находился в ванной комнате, где должен был зарезать гуся к праздничному обеду. Во время этой кровавой процедуры в нем проснулись садистские наклонности, и он возбудился сексуально. Позвав Ренату ксебе в ванную, отчим начал вести себя довольно странно. Он раздел ее, трогал и сосал различные части ее тела, стимулировал руками ее гениталии и дефлорировал ее пальцем. Потом он растегнул брюки и вложил ей в рот свой пенис. Попросил ее сосать и лизать его, обещая, что тот вырастет и станет твердым. Рената предполагает, что в результате она стала свидетельницей извержения семени, что окончательно смутило ее. Важным аспектом этой сцены явилось изменение облика отчима. Он выглядел совсем не таким, каким она привыкла его видеть: глаза приобрели лихорадочный блеск, а лицо как будто приобрело животное выражение. Некоторые элементы этого центрального переживания прослеживались до более раннего эпизода, имевшего место, когда ей было четыре года. Они с отчимом играли в кровати, и тот переместил ее к своей тазовой области, где она обнаружила пенис в состоянии эрекции.

Согласно всплывшим воспоминаниям, это травмирующее событие имело сложное продолжение. Предполагается, что отчим затащил Ренату в подвал, бил ее и угрожал, заставляя держать в тайне сцену в ванной. Он заставил ее поклясться, что она не расскажет матери о случившемся. Наказание в случае нарушения клятвы должно было состоять в том, что ее навсегда запрут в темный подвал, отрежут язык или убьют.

Когда описанная СКО была редуцирована и повторно пережита в серии сеансов ЛСД, Рената сначала должна была проработать недавние болезненные сцены со своим мужем и сослуживцами, затем эпизоды с несколькими своими юными поклонниками и, в конце концов, различные аспекты самого ядра переживаний. Основная тема СКО также была представлена на ЛСД-сеансах в многообразии символических метафор и намеков на книги, фильмы, картины и мифы, связанных с насилием, изнасилованием, сексом и смертью, сексуальными убийствами, оскорблениями детей, беременностью и венерическими болезнями. Когда травмирующее переживание было восстановлено и интегрировано, Рената поняла, насколько глубокая связь существовала между ее невротической симптоматикой, иррациональным поведением и ядром переживаний. Она отыскала параллели между своей канцерофобией и детской концепцией беременности, которую ожидала и боялась после сцены в ванной. Ипохондрические ощущения в различных органах, которые она интерпретировала как рак, оказалось возможным проследить до ощущений, связанных с манипуляциями ее отчима. Раздевание и прощупывание во время физического обследования, манипуляции пальцами в области гениталий во время гинекологических проверок, исследования в темных закрытых рентгеновских кабинетах и намеренное введение фаллического инструмента во время бронхоскопии — все это включает элементы сцены в ванной и в подвале в более или менее замаскированной форме. Рената поняла также, насколько важную роль она сама играла в более поздних травмировавших ее столкновениях с мужчинами. Это была необычная комбинация флирта и соблазнительного поведения с сопротивлением и отверженцем, которая оказывала мощный стимулирующий эффект на ее мужа и сослуживцев и в конечном итоге толкала их к преследованию и посягательствам. Несмотря на то, что симптомы у Ренаты в значительной степени модифицировались и смягчились, они не исчезли после оживления переживаний СКО и ее ядра. Подобно Петру в предыдущем примере, Рената обнаружила более глубокий источник своей психопатологии в лежащих в ее основании разрушительных энергиях, связанных с травмой рождения. Основные аспекты ее симптомов — паническая тревога, боязнь телесных повреждений, агрессия, направленная внутрь и наружу, трудности с дыханием (которые она испытывала в связи с ее «раком легких» и во время бронхоскопии), многие странные соматические ощущения, а также смешение сексуальных и агрессивных чувств, секса и смерти — являются общей частью переживания при рождении. Когда Рената смогла проникнуть в этот слой, она обнаружила, что детальное содержание и динамика ее канцерофобии, появившейся позднее как непосредственная производная ее столкновения с отчимом, были также весьма логичны и объяснимы в связи с событиями на перинатальном уровне.