Артемий Балакирев - Грааль как символ и надежда

Кстати, Вольфрам фон Эшенбах не устает вспоминать о Сатурне. Так, страдания Анфортаса у него зависят от положения этой планеты. У Робера де Борона Мерлин появляется с серпом: типичная ассоциация с Сатурном. Когда-то именно серп был атрибутом этого бога, в том числе покровительствующего сельскому хозяйству, именно с серпом он встречался людям золотого века. А позднее Сатурн с этим атрибутом начнет ассоциироваться со смертью с косой.

У Кретьена де Труа также немало указаний на Сатурн, явно почерпнутых из алхимических трактов. Именно в них Сатурн всегда описывался как одноногое божество, хотя в греко-римских мифах мы этого упоминания не встречаем. У Кретьена де Труа мы читаем, что протез Сатурна был изготовлен из серебра. Кто бы в реальности додумался делать протезы из тяжеленного металла? Скорее всего, это упоминание можно считать ссылкой на алхимическую трансмутацию металлов.

И вот еще: почему Грааль сделался своего рода символом и для алхимиков? Поиски Грааля и «Великое деяние» алхимиков объединяет то, что их нельзя ни в коем случае прекращать. Рыцари, отправляющиеся на поиски Грааля, странствуют бесконечно. С алхимиками то же самое: они не могут покинуть свою лабораторию, начав процесс получения «философского камня».

Структуру тамплиерского государства Грааль уже в девятнадцатом веке пытался воссоздать король Баварии Людвиг II.

Впрочем, я оговорился: изначально самый загадочный макет-реконструкцию страны Грааль оставил нам Рихард Вагнер (1813–1883), композитор уникальный, а посему не до конца понятый. Большая часть его музыкальных произведений как раз и посвящена Граалю, причем (за что люблю Вагнера) он не удовольствовался только легендами и исключительно Эшенбахом, а умудрился даже вступить в своеобразную дискуссию со средневековой сказкой.

Одни современники композитора терялись перед загадкой его «Парсифаля», другие называли оперу дьявольской, а самого Вагнера — чуть ли не пособником… Бафомета, третьи обвиняли в том, что он создал слишком христианскую оперу. Фридрих Ницше, до того причислявший себя к старым друзьям Вагнера, после «Парсифаля» даже порвал с композитором отношения. Ему стало дурно оттого, что Вагнер униженно склонился перед Распятием. В двадцатом веке к Вагнеру прилепят ярлык «фашистский музыкант», но это будет уже действительно в веке двадцатом.

То, что сам Вагнер хотел сказать своими «тамплиерскими» операми о государстве Грааль, так и останется для нас загадкой. Мы знаем, что на протяжении всей своей жизни композитор проявлял огромный интерес именно к ордену Храма, а в гностических трудах первых христиан он искал первоначальную форму реальной христианской религии.

И любовь к Граалю — фанатичную, прямо скажем, любовь — он привил своему царственному другу — королю Баварии Людвигу II.

Мне представилась удивительная возможность поговорить на эту тему с исследователем творчества Вагнера, жизни баварского короля и истории ордена тамплиеров Марком Хиллефельдом. Привожу здесь часть нашей беседы.

Хиллефельд . Вы ведь, собственно говоря, правы. Воздействие вагнеровского «Парсифаля» было практически безграничным. Удивительная гармония потрясающей музыки и мистицизма повергла современников Вагнера в шок. А группа молодых композиторов даже создала в его честь союз под названием… «Рыцари Грааля».

Автор . Людвиг II случайно не входил в этот музыкальный союз?

Хиллефельд (с улыбкой). Нет, не входил. Но он был одержим идеей жизни в духе рыцаря Грааля. И уж поверьте, средства для этого у него имелись. Так, 5 сентября 1869 года был заложен первый камень фундамента замка Нойшванштайн, который король так и называл «крепость Грааля».

Автор . Ну, никакой особой одержимости я пока не вижу — балуется король, да и только…

Хиллефельд . Одержимость у Людвига была одержимостью «Парсифалем». И она зашла настолько далеко, что хижину из третьего акта оперы он даже велел воссоздать в парке своего замка Линдерхоф, чтобы… постоянно жить там.

Автор . Думаете, его одержимость Граалем, тамплиерскими идеями как-то повлияла на его судьбу?

Хиллефельд . Точно так же, как и в случае со всеми настоящими и самозваными рыцарями Грааля, судьба Людвига явно завершалась не под доброй звездой. На строительство Нойшванштайна были угроханы сумасшедшие суммы из казны, а конца строительным работам не было видно. В результате в 1886 году короля признали «недееспособным», то есть безумным, а 13 июня Кини, как его с любовью называли в народе, был найден мертвым на берегу Лебединого озера. После смерти короля тут же поползли весьма примечательные слухи.

Автор . Какие же?

Хиллефельд . Будто бы, когда на него напали — а на него действительно напали во время прогулки, — небеса над Лебединым озером разверзлись и к королю на помощь явились истинные хранители Грааля — тамплиеры. Они-то и забрали душу короля, обернувшуюся лебедем, с собой, оставив убийц ни с чем — с мертвой, хоть и королевской, оболочкой.

Автор . То есть мечты о Граале иногда оборачиваются кошмарами о Граале.

Хиллефельд . Практически всегда.

Само собой разумеется, Адольф Гитлер прекрасно знал легенды о святом Граале и рыцарях Круглого стола, посвятивших себя его поискам. По словам самого фюрера, он обнаружил в книге Вольфрама фон Эшенбаха то, что всегда искал, — типично западный путь для достижения трансцендентного состояния сознания. Вот что заявлял Гитлер:

Добродетели Грааля были присущи всем арийским народам. Христианство добавило сюда лишь семена вырождения, такие как прощение оскорблений, самоотречение, слабость, покорность и даже отказ от законов эволюции, провозглашающих выживание наиболее приспособленного, наиболее храброго и наиболее ловкого.

Сам Гитлер допускал, что Грааль — это камень с руническими надписями. И они несут ничем не искаженную, как в более поздних типах письма, мудрость прошлого, — забытые знания нечеловеческого происхождения.

Интересно то, что в венском дворце Хофбург рядом с копьем Лонгина, столь потрясшим воображение Гитлера в юные годы, находится десятикилограммовая агатовая ваза, называемая венским Граалем [9] Цит. по: Герман Раушнинг. Революция нигилизма. Кулисы и реальность Третьего рейха. Цюрих, 1938. . Но на нее Гитлер отчего-то особого внимания не обратил. Вот такие шуточки искателя истины. Почему, спросите вы? Оказывается, вплоть до наших дней на поверхности чаши — то более ярко, то чуть заметно — чудеснейшим образом проявляется имя Христа. Такой Грааль в представление Гитлера никак не вписывался.