Михаил Комлев - Волшебный мир снов. Альбина Селицкая. Как научиться управлять своими снами

– Откуда она?

– Из Омска.

– Вызывайте вертолет и в Омск ее везите. Мне трупы здесь не нужны. Она уже не жилец.

– Ты что такое говоришь? Какой Омск? Ее туда не довезут, – сказал хирург.

– Мне проблемы не нужны. Она не из нашего города.

– Мы не можем оставить человека умирать, – кричал хирург.

– Это не наш пациент, – твердо стоял заведующий на своем.

– Срочно в операционную ее, – скомандовал хирург, обращаясь к медперсоналу.

– Что ты делаешь? Как смеешь мне перечить?! Она умрет, а ты пойдешь в тюрьму. Я тебя засажу. Ты меня слышишь?

– Я тебя слышу, но я не могу оставить человека умирать. Я давал клятву.

– Тебе ее не спасти, тюрьма по тебе плачет. Пиши расписку. Вся вина будет на тебе.

– Я не оставлю человека умирать. Мне некогда с тобой разговаривать. Делай со мной что хочешь, а сейчас извини, мне пора спасать человека, – произнес хирург и побежал в операционную.

– В тюрьму пойдешь, в тюрьму, – услышал он вслед.

Хирург не обращал на него внимания. Он понимал, что дело слишком ответственное и рискованное. Девушка исходила кровью, и на ее спасение шансов не было никаких, но где-то глубоко внутри он верил, что все делает правильно. Когда ее разрезали, то врач увидел, что у нее лопнул аппендикс и гной стал распространяться по организму. Операция была сложная, продолжалась несколько часов. Хирург из последних сил боролся за жизнь своей пациентки.

– Крепись, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо, – приговаривал он, вытирая пот со лба, – я сделаю все, что в моих силах.

Елена летала по комнате и наблюдала со стороны. Ей было так хорошо. Она видела свое тело, оно ей жутко не понравилось, видела людей в белых халатах, много крови.

– Мы теряем ее, мы теряем, – кричал хирург. – Всем собраться. Мы должны спасти ее, мы должны.

В этот момент девушка увидела свет. Ей так захотелось прикоснуться к нему, но вдруг она почувствовала, как падает вниз и оказывается на операционном столе.

– Слава богу, мы ее вернули, – дрожащим голосом произнес хирург.

Операция была закончена. Елену подключили к различным аппаратам, в том числе к искусственному дыханию. Девушка не приходила в себя долгое время. Евгений Петрович, хирург, постоянно находился рядом, контролировал каждое изменение, которое происходило в ее организме. Через полтора месяца девушку поместили в общую палату с тремя мужчинами. Она открыла глаза и стала постепенно приходить в себя. Повернув голову, она увидела, что находится под капельницей, а рядом стоит какой-то мужчина.

– Слава богу, ты живая! – улыбнувшись и сдерживая слезы, произнес Евгений Петрович.

– Где я? Что со мной произошло? – шепотом спросила Елена.

– Ты в больнице. У тебя была сложная операция. Тебе сейчас нужно соблюдать полный покой.

Тут в памяти девушки стали всплывать обрывки фраз и картин происходившего. Она посмотрела на доктора и тихим голосом произнесла:

– Спасибо, – и как могла, улыбнулась.

– Теперь отдыхай, не делай никаких резких движений. Все самое страшное уже позади. Родные за тебя очень переживают.

– Где мама?

– Мама скоро придет. Отдохни немного. Запомни, никаких резких движений.

– Хорошо.

Елена заново училась жить. Она лежала на кровати и не делала никаких резких движений. Шло время. Ее поили куриным бульоном, как-то она попросила медсестру дать ей маленький кусочек черного хлеба.

– Тебе нельзя, – сказала пожилая медсестра.

– Прошу вас, я умираю, так хочу ломтик хлеба.

– Хорошо, хорошо, сейчас принесу.

Женщина куда-то ушла, потом принесла маленький-маленький кусочек хлеба, казалось, он просвечивал насквозь, и дала его Елене. Та жадно впилась в него зубами, закрыла глаза и стала рассасывать. В этот момент она была самая счастливая на свете. Медсестра смотрела на нее и плакала.

Однажды Елена открыла глаза, прислушалась и поняла, что один мужчина не дышит. Она вскочила на ноги и что было сил закричала: «Врача!» В этот момент все кругом посыпалось, у нее закружилась голова, и она упала в обморок.

– Что ты наделала? – встревоженно говорил Евгений Петрович, приводя ее в чувство.

– Он перестал дышать, он умер, – придя в себя, прошептала девушка.

– Зачем же ты вскочила с кровати? Я же говорил, что тебе нужен полный покой.

– Простите меня, он умер, – твердила девушка вновь и вновь.

– Ее нужно срочно перевести в отдельную палату.

– Но у нас нет отдельных палат.

– Кто лежит в 43-й?

– Молодой парень, знакомый нашего заведующего.

– Значит так, его переводим сюда, а девушку в сорок третью, и чтоб полный контроль был за ней.

– Евгений Петрович, когда Геннадий Васильевич это узнает, ему не понравится, будет скандал, – оторопев, сказала медсестра.

– Я все беру на себя.

– Хорошо. Сейчас все сделаю.

Утром, когда на работу пришел заведующий, он был вне себя от ярости.

– Что ты тут устроил? Носишься со своей пациенткой. Я посажу тебя в тюрьму, если она умрет.

– Доброе утро, Геннадий Васильевич! Ей нужен особый покой и уход. Ваш пациент почти уже здоров, к тому же он парень, поэтому может полежать несколько дней в общей мужской палате.

– Кто тебе дал полномочия распоряжаться в больнице? Кто? Я заведующий! И только я имею право делать тут что-либо.

– Я знаю, что вы заведующий, и не претендую на ваше место, делаю только то, что необходимо для больных. Извините, но мне пора, меня ждут больные.

– Ты еще ответишь за самоуправство. Она на тот свет, а ты в тюрьму.

– Геннадий Васильевич, откуда в вас столько злости? Ведь вы же давали клятву бороться за каждую жизнь. Извините, мне правда пора.

– Я знаю, что я давал. Иди, учить меня вздумал.

– Всего доброго, – произнес Евгений Петрович и удалился.

Шло время. Однажды хирург зашел к Елене и спросил:

– Как твое самочувствие?

– Спасибо, уже лучше.

– Завтра мы будем учиться с тобой ходить.

– Доктор, вы что? Я умею ходить.

– Конечно умеешь, но мы будем учиться делать с тобой это снова. После такой операции не получится сразу встать на ноги. Нужно все делать постепенно.

– Хорошо.

На следующий день Евгений Петрович пришел к своей пациентке, взял ее под руки и медленно помог подняться с кровати. Елена осторожно сделала один шаг, затем другой, боль пронзила все ее тело, но, сжав зубы, она ничего не сказала доктору. Он снова помог ей сесть на кровать, а затем лечь.

Елена пролежала в больнице четыре месяца. Каждый день ее навещали родственники, друзья, брат писал из армии и беспокоился о ее здоровье. Когда ее выписали, она от всей души поблагодарила весь медперсонал, а особенно хирурга, который спас ей жизнь. Выйдя из больницы, она взяла выписку и прочитала: «Гангренозно-парфиротивный аппендицит, разлитый гнойный перитонит, инфильтрат правой подвздошной области».