Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1

Он опять отказался, объяснив, что никогда не берет деньги за свои услуги с бхактов Рамы.

Его отказ привел меня в замешательство, и я посмотрел на него долгим тяжелым взглядом. Я никак не мог понять, что же он делает в таком месте. И тут, впервые за все время, что мы провели вместе, я заметил, что его глаза были необычной формы. Обычно у людей миндалевидные глаза, а его были более округлой формы. Я никогда раньше не видел такого разреза глаз.

И вдруг мне в голову пришла мысль: «Такие глаза бывают у обезьян – не у людей. Обычные люди так не выглядят».

Я не сказал ему этого: невежливо говорить человеку, с которым приятно провел несколько часов, что он похож на обезьяну. Я продолжал изучать его лицо, как неожиданно понял, что в его чертах есть что-то знакомое.

«Он похож на того человека, который привел ко мне в дом Раму и Ситу в Мадрасе. Не может быть, чтобы это был сам Хануман! Сам Хануман пришел ко мне и провел по святым местам?»

Я не произносил этих слов. Это была лишь мысль, промелькнувшая у меня в голове.

И тут же мой провожатый смеясь воскликнул: «Ты думаешь, я – Хануман?»

Затем он хлопнул ладошами с детским задором и растворился в воздухе. В этот самый момент я убедился, что провел свой день с Хануманом и что именно он декламировал мне «Рамаяну» и сопровождал меня по этим святым местам. Первым моим чувством было скорее сожаление, чем радость. Я сожалел, что не понял этого раньше, когда мы вместе совершали свой путь, и что не оставил себе кусочка той ладды , которой он меня угостил.

Так я просидел всю ночь, не в состоянии уснуть. Я находился в слишком возбужденном состоянии и был под впечатлением от удивительных событий предыдущего дня.

В Читракуте я пробыл еще семь дней, но так больше и не встретил Ханумана. В Мадрасе мне дали двадцать дней отпуска, поэтому спешить мне было незачем. В оставшиеся дни я посетил другие известные достопримечательности этого места: ашрам Анасуйя Атрейя, храм в пещере Гупта Годавари, Дхару Ханумана и Сита Расой в Шиле. Также несколько часов я провел в Тулси гхате. Именно здесь свами Тулсидас написал «Рамчаритману» . Говорят, он пел «Рамаяну» с такой наполненностью и преданностью, что сам Рама приходил послушать его исполнение. Это событие породило следующее высказывание:

Chitrakoot ke ghat par santan ki bhir, Tulsidas chandan ghise tilak deit Raghubir .

Что означает: «В гхате Читракута собираются святые, чтобы послушать речи. В то время как Рама наносит тилак на лбы преданных, Тулсидас готовит сандаловую пасту».

В один из этих дней я купался в водопаде, поблизости от Дхары Ханумана. А на обратном пути встретил на тропинке паломников, которые предложили мне пойти с ними к Сита Расой. Это кухня Ситы, куда она однажды носила еду. Я присоединился к ним, и тут мое внимание привлекло растение Тулси, которое росло там. Когда я подошел ближе, чтобы рассмотреть его, то увидел, как вдруг возникла Сита. Она поливала растение, обходя его вокруг по часовой стрелке, выполняя парикраму , а затем так же неожиданно исчезла.

В Мадрас я приехал в счастливом состоянии ума. Для меня это путешествие было очень удачным.

Хотя видение Рамы, Ситы и Ханумана было блаженством, приводящим в трепет, оно вызвало необычный побочный эффект: Пападжи почувствовал, что больше не может повторять имя Бога.

Когда я попробовал возобновить свою обычную практику, то обнаружил, что больше не могу повторять имя Кришны. Каким-то образом мой ум перестал подчиняться мне. Я также не мог читать свои духовные книги. Мой ум, свободный от мысли и пребывающий в покое, отказывался концентрироваться на каком-либо духовном объекте. Все это было очень таинственно: четверть века имя Бога безусильно текло через мой ум, а теперь я даже не могу просто произнести его.

Тогда я пришел к свами Кайласананде, главе миссии Рамакришны в Мадрасе, и рассказал ему, что больше не могу повторять имя Бога. Я объяснил, что на протяжении нескольких лет повторял Его имя и также читал много духовной литературы. Теперь же, несмотря на все мои усилия, мой ум никак не может сфокусироваться на чем-либо, что имеет отношение к Богу.

Свами Кайласананда ответил, что у меня наступила, как говорится в христианской религии, «темная ночь души». Это стадия садханы , в которой люди, прилагающие усилие многие годы, обнаруживают, что практика внезапно становится очень трудной и безрезультативной. Он посоветовал мне не отказываться от своих попыток и приходить на сатсанги, проходящие у них, поскольку полагал, что в такой атмосфере мне будет легче вернуться к мыслям о Боге. Меня не очень удовлетворил его совет. Я так ни разу и не пришел к нему и не посещал его сатсанги. Вместо этого я пошел к другим известным свами в Мадрасе, но все они говорили в той или иной степени одно и то же: «Продолжай свои попытки, посещай наши сатсанги, и мы уверены, все вскоре образуется».

Я не принял их приглашение на сатсанг, частично потому, что не очень серьезно отнесся к их совету, а частично по той причине, что считал их недостаточно компетентными, чтобы давать мне советы. Я, безусловно, прекрасно видел, что они хорошие садхаки , но в то же время чувствовал, что у них не было прямого опыта Бога, опыта, который, по моему мнению, позволил бы им вынести подходящее к моему случаю суждение.

Пападжи также обращался со своей проблемой к свами Вималананде из Милапора и к свами Нитьянанде, главе Гаудья Матха Мадраса, но ни один из них не смог ему помочь.

Тогда мои мысли вернулись к Махарши из Тируваннамалая.

Я подумал: «Этот человек пришел в Пенджаб, в то время как его физическое тело оставалось на прежнем месте, появился на пороге моего дома и направил меня прийти к нему в Тируваннамалай. Приехав туда, я получил замечательный опыт благодаря ему. Этот человек должен быть компетентен, чтобы дать мне совет. Также он приходил ко мне в видениях в Мадрасе. Вероятно, между нами есть сильная связь, раз ему удалось дважды появиться передо мной. Решено, еду к нему и выслушаю его наставления».

На следующей неделе в субботу у меня был неполный рабочий день, а по воскресениям, разумеется, я не работал. Таким образом, в субботу я сел на поезд и нанес Махарши еще один визит. Как и в первый раз, я не хотел делать наш разговор достоянием всех, поэтому ждал случая остаться с ним наедине. Я прибегнул к своей уловке, как и при первой нашей встрече, и подошел к нему после ланча. Я уже знал, что зал будет пустым в это время. Служащий, как и в предыдущий раз, попытался не пустить меня, но снова вмешался Махарши и позволил войти в его комнату и поговорить с ним.

Я сел перед Махарши и начал рассказывать свою историю: «На протяжении двадцати пяти лет я повторял имя Кришны. Совсем недавно мне удавалось за один день увеличить число повторений до 50000. Также я читал много духовной литературы. Затем передо мной явились Рама, Сита, Лакшман и Хануман, а после их ухода я не смог возобновить свои практики. Я больше не могу повторять имя Бога, читать свои книги, медитировать. Внутренний покой овладел мною, но больше нет желания концентрироваться на Боге. Я не только не хочу, но и не могу сосредоточиваться на нем, даже если стараюсь. Мой ум отказывается погружаться в мысли о Боге. Что произошло со мной, что мне делать?»