Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1

Мы сидели на камне друг против друга. Я не произнес ни звука. Воцарилась тишина. Я закрыл глаза, он – тоже, и мы долгое время пребывали в таком состоянии. Затем я опять открыл глаза, и он открыл, и несколько секунд мы продолжали пристально смотреть друг на друга. И еще раз мы закрыли глаза, а когда наконец я посмотрел на него, то увидел, что он сидит с широко раскрытыми глазами, но с отсутствующим взглядом.

«Ты любишь тишину», – промолвил он. «Это вы предложили мне такой способ передачи ответа на поставленный вопрос, поэтому я использовал именно его». – «Твой ответ был великолепен. Теперь мне все ясно. Ты готов. Чего же ты ждешь?» – «Готов к чему? Увы, я чувствую себя таким ничтожным перед лицом Бога, когда вспоминаю, кем я должен быть». – «Прекрати молоть чушь! Хватит говорить о различии. Ни в чем нет никаких различий. Есть только атман . Бог есть атман , Я всего, что существует. Я есть атман . Ты есть атман . Реально только Я во всех и вся». – «Но откуда вы знаете, что я готов?» – «Когда женщине приходит время рожать, она, естественно, знает об этом. И каждая женщина, ставшая матерью, знает без тени сомнения те признаки, которые предшествуют родам. То же самое происходит и с теми, кто близок к пробуждению или чье „я“ вот-вот исчезнет в свете сущностного и единственного Я. Я увидел это в твоих глазах этим утром на базаре, когда наши взгляды встретились, именно тогда ты безмолвно позвал меня». – «Вы так говорите, как будто вас направили ко мне лишь для того, чтобы сообщить мне это известие». – «Я должен был сообщить тебе это, все остальное – неважно. Теперь это сделано. Если ты мне не веришь – дело твое. Но теперь ты не сможешь от этого уйти. Мы встретимся позже для окончательного решения, если потребуется. А возможно, вмешается кто-либо еще, кому ты не сможешь противостоять». – «Но если я так близок к пробуждению, тогда почему вы просто не пробудите меня?» – «Так нельзя ставить вопрос. Кто является на самом деле спящим? Как можно пробудить кого-либо, кто не спит и никогда не погружался в сон? Сон, сновидение, пробуждение – все это относится к телу и чувствам, локализованным в теле, включая, конечно, мысли, желания и волю. Разве ты – тело? Являешься ли ты этой мыслью о том, что ты пребываешь в границах этого тела? Когда ты погружен в глубокий сон, разве у тебя есть мысли или сознание того, кто ты? Но даже тогда ты существуешь, ты ЕСТЬ . Ты пребываешь в Истине, невзирая ни на тело, которое спит или, напротив, бодрствует, ни на функционирование ума, который временами бывает ясным, а временами пребывает в замешательстве и находится в постоянном поиске новых впечатлений, ни на осознание, которое исчезает в глубоком сне, в коме и при отмирании тела.

Это видится и слышится, думается и желается через тебя . Ты есть то, что остается, когда исчезают мысли, желания, а также зрительные и слуховые объекты. Это и есть атман , Я. Это то, чем ты являешься в реальности и за пределами всего проявленного, которое преходяще и подвержено изменениям. Тат твам аси – Ты есть То! Что мешает тебе это осознать?

Ты помнишь то время, когда ты родился? Ты можешь вспомнить о своих первых моментах существования? Ты тогда осознавал, что начал свое существование? Разве ты уже не существовал задолго до этого момента, как возникла мысль, что ты существуешь? Если ты привязываешь свое бытие к воспоминаниям прошлого, тогда можешь ли сказать, что же происходило с тобой до момента зафиксированных в твоей памяти событий? Что происходит с тобой, когда твое сознание погружается в глубокий сон?

Я повторю еще раз: тебе не хватает всего лишь одного. Войди в гуху – пещеру своего сердца – и осознай, кто ты есть !» «Пещера моего сердца! – воскликнул я. – Я и так прилагаю все свои усилия, чтобы по возможности дольше там оставаться. Именно поэтому я живу в этой горной пещере. Я медитирую в этой пещере и еще в одной, дальней, куда не проникает свет, и обретаю неописуемые покой и радость». – «Твоя горная пещера – всего лишь мертвый камень. Как она может дать тебе покой и радость? Она не имеет никакого отношения к той радости, которую ты испытываешь, удаляясь в нее. Скорее, ты сам где-то глубоко внутри являешься источником покоя и радости. Именно ты наполняешь эту пещеру покоем и радостью, которыми ты, по сути, и являешься в пещере своего сердца. Блаженство ананды , эхо которого ты испытываешь, – неужели ты полагаешь, что это щедрый дар горы, предназначенный для тебя? Как ты можешь так слепо следовать за мечтами и не видеть истины? На самом деле ты ничего не даешь и ничего не получаешь, особенно что касается покоя (шанти) и радости (ананды) . Ты сам ананда , чистая ананда , и эта ананда не может даже быть названной анандой , поскольку ее невозможно ни увидеть, ни воспринять, ни дать имя. Она просто есть ».

Когда я вел Харилала по тропинке, ведущей с горы, я указал ему на раскрывающуюся нашему взору живописную картину – совсем под рукой располагался город Тируваннамалай с его храмом, а немного поодаль простиралась сельская местность со скалистыми выступами, выделяющимися среди полей и вересковых пустошей. Садилось солнце. Я что-то рассказывал ему о великолепии восхода солнца и блеске его лучей, заполняющих мою пещеру.

«Я не сомневаюсь в великолепии этого зрелища, – ответил он, – но разве его можно сравнить с рассветом Я, восходом Бытия?»

После этого я довольно часто встречался с Харилалом. Мы с ним пребывали в согласии и настолько хорошо друг друга понимали, что при каждом удобном случае беседа заходила о наиболее значимых для нас вещах, тем более что мы оба столкнулись с тем, что такие вопросы можно обсуждать лишь с немногими.

Даже несмотря на такие близкие отношения, Харилалу было очень трудно понять, почему же я все еще чувствовал необходимость выполнять обрядовые церемонии и другие обязательства, предписанные христианской Церковью.

В связи с этим он неоднократно повторял: « Атман , истинное Я, ничем не обусловлен».

Такой совет, данный Пападжи более сорока лет назад, свидетельствует о том, что годы не изменили стиля и сути его учения. Когда бы Пападжи ни общался с ищущими, его подход всегда прямой, вызывающий и бескомпромиссный. Всякий, обратившийся к нему за советом, услышит, что для понимания и осознания своей истинной природы совсем не нужно выполнять какие-либо практики и что любые попытки найти свое Я будут безрезультатными, поскольку уведут человека от того, чем он уже является. В Раманашраме Пападжи проводил мало времени. Спустя несколько недель после своего приезда, он переехал в Бангалор, где вступил в новую фазу жизни.

Приехав в Раманашрам после проведенных лет в Северной Индии, я намеревался обосноваться здесь до конца своих дней, но этому не суждено было свершиться. Вскоре после моего прибытия некоторые из моих старых друзей пришли в ашрам, чтобы отпраздновать день рождения Раманы. Они удивились, увидев меня, так как думали, что я продолжаю жить и работать на севере Индии. После окончания празднования они пригласили меня съездить в Вилсон Гарденз, Бангалор и встретиться с друзьями и родственниками, которых я не видел уже много лет. Я сказал им, что не намерен покидать ашрам, но они не хотели и слушать какие-либо возражения. Они чуть ли не насильно посадили меня в свою машину и повезли в Бангалор.