Бхагаван Раджниш (Ошо) - Когда туфли не жмут. Беседы по историям даосского мистика Чжуан-цзы

Существует наука, которая расшифровывает почерк и по нему может охарактеризовать ум человека. Для этого есть определенные основания, поскольку, когда вы пишете, ваша дрожь влияет на почерк. А когда вы ставите свою подпись, вы озабочены больше всего. Тогда ваша дрожь налицо, и с помощью увеличительного стекла ее можно обнаружить, зарегистрировать. Эта дрожь может рассказать о вас очень многое, поскольку, что бы вы ни делали, вы дрожите. Эта дрожь будет содержать в себе вас, информацию о вас . По одному лишь вашему почерку можно многое узнать о вашей личности.

Если свою подпись поставит будда, это будет выглядеть совершенно по-другому. Дрожи не будет, поскольку беспокойство отсутствует. И по подписи даже можно определить, принадлежит она будде или нет. Что бы вы ни делали, ваша дрожь следует за вами как тень. Кто создает эту дрожь?

Вы приходите ко мне и говорите: «Во мне нет покоя: мой ум не безмолвен». А как он может быть безмолвным, если вы не отбросили свое беспокойство? Вы хотите, чтобы ваш ум успокоился, чтобы он стал безмолвным, ясным, прозрачным. Но это невозможно, пока вы не отбросите беспокойство, поскольку дрожь будет продолжаться.

Единственное, что можно сделать, если не трогать ваше беспокойство, – это загнать всю дрожь внутрь. И тогда если вы понаблюдаете, то почувствуете, что хотя на поверхности все спокойно и безмятежно, глубоко внутри вы дрожите, непрерывно дрожите. Глубоко внутри остаются страх и дрожь. Они порождаются беспокойством.

А о чем вы беспокоитесь? О том, какое впечатление вы производите на других. Но почему вас так беспокоят другие люди, беспокоят настолько, что вы совсем не можете жить? Каждого человека интересует, что о нем думают окружающие люди. Одних беспокоите вы, другие беспокоят вас…

Однажды Мулла Насреддин возвращался домой пешком. Дорога была безлюдной, солнце зашло, и начинало темнеть. И Мулла испугался – навстречу ему шла группа людей. Он подумал: «Должно быть, это грабители… А кроме меня здесь никого нет». В ужасе он перепрыгнул через стену, которая была рядом, и оказался на кладбище. Там Насреддин нашел свежевыкопанную могилу, забрался в нее, кое-как унял дрожь, закрыл глаза и стал ждать, пока люди пройдут мимо, чтобы можно было идти дальше. Однако люди тоже заметили, что на дороге кто-то был. Мулла прыгнул так неожиданно, что они тоже испугались: «В чем дело? Кто-то там прячется или замышляет что-то недоброе?» И все они тоже перепрыгнули через стену.

Теперь Мулла был убежден: «Я оказался прав, я рассудил правильно: эти люди опасны. Теперь деваться уже некуда; я просто притворюсь мертвым». И Мулла притворился мертвым. Он перестал дышать, потому что нельзя же ограбить или убить мертвого человека.

Однако люди видели, как Мулла прыгнул, и это их сильно обеспокоило. «Что он такое делает?» Они собрались вокруг могилы, заглянули в нее и спросили: «Что все это значит? Что ты делаешь? Почему ты здесь?»

Мулла открыл глаза, посмотрел на людей и понял, что опасности нет. Рассмеявшись, он ответил: «Да, это вопрос, очень философский вопрос! Вы спрашиваете меня , почему я здесь, а мне бы хотелось узнать, почему вы здесь. Я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня».

Это порочный круг: вы боитесь других людей, они боятся вас, и вся ваша жизнь приходит в беспорядок. Перестаньте участвовать в этой бессмыслице, выйдите из порочного круга; не беспокойтесь об окружающих. Вашей жизни достаточно, не беспокойтесь о других. И уверяю вас: если вы сможете жить беззаботно, ваша жизнь расцветет, и тогда вы сможете делиться ею с другими. Вы хотите делиться, и вы можете дать другим очень многое, но сначала вы должны перестать думать о других и о том, что они о вас думают.

Это «о» очень опасно. Никто не чувствует себя свободно, никто не чувствует себя непринужденно. Каждый человек все время следит за другими – и жизнь превращается в ад.

Его пальцы порождали самопроизвольные формы из ниоткуда. А между тем его ум оставался свободным и не беспокоился о том, что тот делал.

Делайте! Не беспокойтесь о том, что вы делаете. Делайте от всей души, так чтобы само действие становилось блаженством. И не думайте о великих делах; ничто не является ни великим, ни незначительным. Не думайте, что вы должны совершать великие дела, исполнять великую музыку, писать великие картины, что вы должны стать Пикассо, Ван Гогом или кем-то еще – великим писателем, Шекспиром или Мильтоном. Нет ничего такого – ни великих дел, ни незначительных дел. Бывают великие люди и ничтожные люди; дела же не бывают ни великими, ни ничтожными.

Великий человек – это тот, кто привносит свое величие в любое незначительное дело, которым он занимается: он величественно ест, величественно гуляет, величественно спит. Во все он привносит качество величия. А что такое величие? Природа! Нет ничего более величественного, чем природа. Ешьте как император. Это не зависит от качества пищи, это зависит от того, кто ест, от того, как он наслаждается своей трапезой. Вы можете быть императором даже тогда, когда у вас есть только хлеб, масло и соль.

У Эпикура был сад неподалеку от Афин. Это тоже был один из редчайших людей, так же как Чжуан-цзы. Эпикур не верил в Бога, не верил вообще ни во что, поскольку вера – это вздор. Только глупцы верят. У человека понимания есть доверие, а не вера. Доверие – это нечто другое. Это доверие к жизни, доверие настолько полное, что человек готов следовать за ней куда угодно.

У Эпикура был небольшой сад, и в нем он жил со своими учениками. Люди считали его безбожником, безнравственным человеком. Эпикур не верил ни в Бога, ни в священные писания, ни в храмы; он был атеистом. Но жил он замечательно. Его жизнь была превосходной, великолепной, – даже притом, что у него ничего не было, притом, что он и его ученики были очень бедны. Однажды о них услышал царь; он захотел посмотреть, как они живут, как эти люди могут быть счастливы без веры. Если даже с верой в Бога не удается быть счастливым, как эти люди могут быть счастливы без Бога?

И вот однажды вечером царь пришел в сад к Эпикуру. Он был очень удивлен, поражен – это было чудо. У этих людей не было ничего, практически ничего, но они жили как императоры. Они жили подобно богам. Вся их жизнь была празднованием.

Когда они отправились к реке, чтобы искупаться, это было не просто купанием. Это был танец с рекой, гармония с рекой. Они пели и танцевали, плавали, прыгали и ныряли. Их трапеза была празднованием, наслаждением, а ведь у них не было ничего – только хлеб с солью, даже без масла. Однако они были настолько преисполнены благодарности, что просто быть было достаточно; ничего больше не требовалось.

Все это произвело на императора большое впечатление. Он спросил у Эпикура: