Бхагаван Раджниш (Ошо) - Когда туфли не жмут. Беседы по историям даосского мистика Чжуан-цзы

Все настоящее неизбежно будет существовать от мгновения к мгновению. И в этом есть небезопасность: в любое мгновение оно может исчезнуть. Цветущий цветок увянет; взошедшее солнце зайдет. Все изменится. Если вы слишком боитесь небезопасности, то постараетесь принять меры, и этими мерами вы все погубите. Жена – это мертвая возлюбленная, муж – это убитый возлюбленный. В этом случае все постоянно – нет никаких проблем. Но тогда вся жизнь просто тянется.

Я не говорю, что любовь не может быть вечной, – может. Но небезопасность, ненадежность – это ее сущность; ее нельзя сделать неизменной. Запомните: вы должны двигаться от мгновения к мгновению. Если любовь увядает, вам приходится это принять; если она продолжает цвести, вы этим наслаждаетесь. Бывает по-разному. Но вы не можете быть в ней уверены. Разве можно быть уверенным в будущем? Кто знает, будете вы живы или нет? Если даже относительно самих себя вы не можете быть уверены, что говорить о вашей любви?

Но вы все время обещаете, не понимая, что вы делаете. Когда вы любите человека, вам кажется, что вы будете любить его вечно. Это просто чувство данного момента; не превращайте его в обещание. Просто скажите: «В данное мгновение я чувствую, что буду любить тебя вечно, но я не знаю, что я буду чувствовать в следующее мгновение». Никто не может ничего сказать о следующем мгновении, никто не может ничего обещать. Если вы обещаете, вы живете в пластиковом мире. Давать обещания невозможно.

И в этом правдивость, честность любви: она не будет обещать, хотя все хотят получить это обещание, просто чтобы чувствовать себя в безопасности. И чем больше вы боитесь, тем больше требуете обещаний. Именно поэтому женщины больше, чем мужчины, хотят получить обещание; они больше боятся, они естественным образом чувствуют большую незащищенность. Им хотелось бы все сделать неизменным, только тогда они на что-то пойдут. И поэтому вы все время даете ложные обещания, которые невозможно выполнить. Каждое обещание нарушается, и с каждым обещанием разбивается и ваше сердце, и сердце другого человека. И с каждым обещанием что-то исчезает, жизнь становится пустой и бессмысленной; поэзия утрачивается, она превращается в скучную прозу, юридический документ – вы обязаны целовать своего ребенка; это не спонтанно, вы должны это делать, это долг. А долг – это самая уродливая вещь, говорю вам это. Любовь – это самое прекрасное; долг – самое уродливое.

Любовь – это неведомое явление, ею невозможно манипулировать. Долг – это побочный общественный продукт. Теперь жена может сказать: «Ты должен меня любить, это твой долг, и ты обещал!» И вы знаете, что вы обещали. Что вам теперь делать? Если любовь исчезла, или в это мгновение у вас нет настроения любить, или сегодня ночью у вас нет настроения заниматься любовью, что вам делать? Только для того, чтобы сдержать данное в прошлом обещание, вам приходится актерствовать. И вы говорите: «Хорошо, я обещал, это так». Что вы будете делать? Можете вы вызывать у себя любовь по заказу? Возможно ли это? Случалось ли такое когда-нибудь? Можете вы вызывать у себя любовь?

Не можете. Зато вы можете притвориться. Притворство будет становиться все более и более привычным, потому что спонтанность не допускается. И тогда все чувствуют себя обманутыми, потому что притворная любовь не может удовлетворить. Все знают, что она притворная, ее видно насквозь. Вы выполняете все телодвижения, присущие любви, но любви нет. Это как упражнение йоги: телодвижения присутствуют, жесты присутствуют, а сердца нет. Исполняя долг, или действуя по заказу, вы находитесь где-то в другом месте, но вместе с тем вы чувствуете: «Да, я обещал».

И я говорю вам, что это обещание, возможно, было совершенно правильным, но любое обещание относится только к данному моменту. Вы не можете обещать, что завтра вы будете живы; как же вы можете обещать, что будет жива ваша любовь? Вы можете сказать только, что так вы чувствуете в данное мгновение: «Я буду любить тебя вечно, но это мое чувство в данный момент – если в следующее мгновение все исчезнет, что я могу поделать?» Однако безопасность создает проблему. Во всем вам нужна безопасность; именно поэтому все стало фальшивым.

Жизнь небезопасна. Позвольте этой истине все глубже и глубже проникать к вам внутрь, пусть она станет семенем в глубине вашего сердца. Жизнь небезопасна; такова ее сущность, и с этим ничего нельзя поделать – все, что вы попытаетесь сделать, станет ядом. Вы можете только погубить… и чем более безопасно вы будете себя чувствовать, тем вы будете мертвее. Посмотрите на людей, которые действительно оказались в безопасности, окруженные богатством, престижем, дворцами, – вы увидите, что они мертвы. Просто посмотрите на их лица: их глаза выглядят так, как будто они сделаны из камня. Их лица похожи на маски. Движения у них автоматические, они сами в них не присутствуют; они живут, как в клетке, и не текут – застывшие и неподвижные. Они не похожи на реки, танцующие и стремящиеся к морю. Они – мертвые, безжизненные пруды, которые никуда не движутся, никуда не текут.

Каждое мгновение вам приходится сталкиваться с чем-то неизвестным – это небезопасность. Прошлого больше нет, а будущее еще не наступило. Будущее непредсказуемо; каждое мгновение вы стоите на пороге непредсказуемого. Его нужно приветствовать. Каждое мгновение к вам гости приходит неизвестное.

В Индии у нас существует очень красивое слово, которым называют гостя; ни в одном другом языке такого слова нет. Это слово атиши. Оно означает: «тот, кто пришел без предупреждения». Тот, кто пришел, не сообщив даты своего прихода. Атиши означает «неожиданный гость». У него не назначена с вами встреча, он просто приходит и стучит в дверь. Но мы настолько безумны и одержимы безопасностью, что убиваем даже своих гостей. Если гость собирается прийти или приехать, он должен сначала сообщить вам об этом и спросить у вас разрешения – потому что вы должны подготовить для него помещение и сделать другие приготовления. Никто не может просто так неожиданно постучаться к вам в дверь.

На Западе понятие «гость» полностью исчезло; даже если кто-то приезжает, он останавливается в гостинице. Гостей больше нет, потому что Запад в большей степени, чем Восток, одержим безопасностью. Конечно, из-за этой одержимости люди там накопили больше богатства, больше ценных бумаг, больше банковских счетов. Все застраховано, но люди мертвы. Теперь никакой атиши, никакой незнакомец не постучится к вам в дверь – неизвестное к вам больше не приходит. Все стало известным, и теперь вы ходите по замкнутому кругу известного. От одного известного вы переходите к другому, от другого к следующему, а потом говорите: «Почему в жизни нет смысла?»