Владислав Радов - Выходы из тела. Управление реальностью

Первое время после возвращения и довольно долго я не поддавался его влиянию, даже усмехался, с лёгкостью рассматривая все ситуации откуда-то сверху, не давая ему возможности вовлечь меня в свою игру. Даже возникала мысль, что я победил и больше уже не смогу скатиться к прежнему мироощущению. Это казалось просто невозможным. После событий, происходящих на месте силы, я чувствовал себя другим человеком. Было столько энергии и силы, что я мог какое-то время совершать любые действия и не чувствовать ослабления. Даже не в энергии дело. Я чувствовал себя каким-то иным, попавшим в странные условия города и цивилизации. Но сила уходила постепенно, вслед за вниманием, уделяемым самым разнообразным делам. Всё, что было связано с обслуживанием подсознательных страхов и повседневных забот, вырастало в целый клубок действий, поглощавший огромное количество внимания, а значит и силы. Я, наконец, реально почувствовал этого чёрного вампира под названием «житейские заботы». Здесь было всё, начиная с пробок по утрам, заканчивая взятием каких-то обязательств и приложением каких-то трудозатрат.

Тогда ещё не оформилась новая картина мира, позволившая впоследствии исключить или свести к минимуму такие гигантские потери энергии. Пока не открылось понимание, позволившее мне сбросить ненужный прессинг и расправить спину. Мироощущение того момента сводилось к слабеющему страху перед будущим и необходимостью заботы о близких. Что разбавлялось стремлением к абстрактным понятиям, таким как свобода, сила, независимость. В голове прочно сидела цитата из Экзюпери, ставшая лозунгом: «мы в ответе за тех, кого приручили». Тогда я ещё не задавал себе вопроса, а в чём собственно состоит этот «ответ за тех…», и могу ли я дать своим близким что-то хорошее, если сам страдаю, мучаюсь и рычу на окружающий мир, как раненный зверь.

Примерно через месяц после каждого возвращения, поездка к месту силы казалась сном. А ещё через несколько месяцев, в сон превращалась моя повседневная осознанность, снова вовлекая в пустые людские игры. Взгляд на проблемы сверху угасал, давая волю предсказуемости и автоматическим реакциям. Словом осознанность снова засыпала, лишь давая знать о себе по вечерам. Лишь по вечерам я вспоминал, что что-то не то делаю. Если ещё на месте силы или сразу после возвращения я уже задумывался об открытии новых горизонтов как в освоении внетелесной практики, так и в управлении событиями повседневной жизни через моделирование будущего, то потом всерьёз опасался потери уже достигнутых результатов. Падал даже общий интерес к теме, а это однозначно свидетельствовало о потере тонкой энергии. Ну, в общем надо было признать, что возвращения в город меня придавливали. Кроме того, я ещё не знал, что вследствие произошедшей самоинициации, я уже просто не должен был жить и думать прежним образом.

Кому-то может показаться надуманной моя тогдашняя проблема. Кто-то скажет, что я вполне мог не зацикливаться на ней, а просто найти способы отвлекаться на развлечения и другие удовольствия. Но ведь я это делал. Здесь были и спорт, и поездки за город и в увеселительные заведения. Если я показался со своей проблемой такой занудой, похожей на королеву Несмеянну, то это совсем не так. Я отвлекался многими способами, стараясь сохранять бодрый и оптимистичный настрой. Но дело в том, что тонкой энергии практически всё равно утекать ли из оптимиста или пессимиста. Она в основном утекает через внимание и эгрегориальный или бытовой энергетический вампиризм. Поэтому отвлекающие мероприятия не приводили ни к каким полезным для моей практики результатам. Скорее даже вредили, отвлекая не только от проблем, но и от их решения. Достижения и успехи всякий раз уходили сквозь пальцы. Снова раздражённо погружался в ежедневные заботы и проблемы, чувствуя свою беспомощность что-либо изменить.

Назрел очередной кризис. Хотя я, в общем, начинал понимать, что развитие идёт по спирали или какой-то синусоиде, легче от этого не становилось. Ведь всякий раз требовалось новое решение. Тривиальные и привычные решения были недостаточны. Если бы всё можно было решить испытанными приёмами, то и кризисов бы не было. Назревший кризис носил скорее стратегический, а не тактический характер. Требовались капитальные, а не косметические изменения. Любая попытка решить всё лишь очередной перегруппировкой сил уже казалась бесполезным тактическим приёмом, который бессмыслен без стратегического, глобального решения. Даже очередная поездка к месту силы казалось ничего не может решить, а лишь отсрочит те решения, которые должен принять я сам. Время полумер и средних успехов заканчивалось.

Я отгонял эту мысль и этот вопрос, пока он не встал передо мной вполне предсказуемой и очевидной стеной. Готов ли я идти по пути? Готов ли, или так и собираюсь всю жизнь оправдываться и придумывать разные веские причины, лишь бы не двигаться с места.

С этого момента начался, так сказать, конструктивный подход к моей духовной работе и событиям жизни. Конструктивность эта состояла в том, что я решил собраться и решить возникающие трудности, а не только пытаться это сделать. До этого момента все попытки изменить ход жизни неизбежно терпели провал, так как изменения происходили лишь в горизонтальной плоскости. Теперь же я был готов произвести изменения и по вертикали, проникнув в глубину, а, возможно, и пожертвовать чем-то. В тот момент я уже действительно дошёл до ручки, пытаясь изменять ситуацию, не изменяя её. Моя раздвоенность достигла критических значений. Я как-то неправильно понимал цитату из «Маленького принца». Зато другое я понимал теперь вполне отчётливо. А именно, что если всё так и будет продолжаться, то я, скорее всего, заболею чем-нибудь трудно излечимым, и уже не смогу быть в ответе ни за кого, даже за себя.

Пришла знакомая решительность. Точно так же я себя чувствовал, когда решил, во что бы то ни стало пережить первый раз отделение от тела.

Хорошо помню, каким приливом энергии это сопровождалось. Решения подобной силы освобождают такое количество связанной энергии, что это становится физически ощутимо, хотя энергия и тонкая. Сразу возникло чувство, что проблемы легко разрешимы. «Что же это за энергетические игры такие», — подумал я тогда. Самым правильным в описании посетившего меня состояния, было бы сказать, что я очнулся от нудного и тягучего сна.

Я прекрасно понимал, что посетивший меня приход, не является интеллектуальным, как от принятия какой-то философской идеи, а имеет под собой мощную энергетическую основу. Возможно, основа эта была заложена на месте силы и спрятана во мне в виде энергетического блока, подобного блоку защиты. А в момент кризиса через специальную команду она была запущена в сознании.