Мирослав Адамчик - 100 пророчеств Леонардо да Винчи

• Рис. 16. Этюд к Тайной вечери (апостол Филипп). Ок. 1495. Черный мел. 190x149 мм. Виндзор, Виндзорский замок

1012. С. А. 379 r.

О ВОДЕ, КОТОРАЯ БЕЖИТ МУТНАЯ И СМЕШАННАЯ С ЗЕМЛЕЙ, И О ПЫЛИ, И О ТУМАНЕ, СМЕШАННОМ С ВОЗДУХОМ, И ОБ ОГНЕ, СМЕШАННОМ СО СВОЕЙ (СТИХИЕЙ), И ДРУГИХ, (КАЖДЫЙ СМЕШАННЫЙ) СО СВОИМ

Видно будет, как все стихии, смешавшиеся в великом перевороте, бегут то к центру мира, то к небу, а когда от южных стран бешено несутся к холодному северу, иногда же с востока на запад, и так из одной полусферы в другую.

1013. Вr. М. 42 v.

Видно будет, как восточные части бегут к западным, и южные к северным, крутясь по всей вселенной в великом треске, трусе и ярости. — О восточном ветре, который понесется на Запад.

1014. С. А. 370 r.

О НОЧИ, КОГДА НЕ РАЗЛИЧАЕТСЯ НИ ОДИН ЦВЕТ

Дойдет до того, что не будет заметной разница между цветами, мало того, они все станут черного качества.

1015. С. А. 370 r.

ОБ ОГНЕ

Родится от малого начала тот, кто скоро сделается большим; он не будет считаться ни с одним творением, мало того, он силою своей будет в силе почти во всем превращать свое существо в другое.

1016. Вr. М. 42 v.

Нам остается движение, отделяющее движителя от движимого.

1017. 1,66 r.

И многие наземные и водяные животные поднимутся между звезд, то есть планеты.

1018. С. А. 37 v.

О СОВЕТЕ

И тот, кто будет более необходим тому, кто будет в нем нуждаться, будет ему неведом, то есть тем более ненавистен (или: а если ведом, то крайне ненавистен).

1019. С. А. 37 v.

О СТРАХЕ ПЕРЕД НИЩЕТОЙ

Грустная и страшная вещь так напугает собою людей, что они как безумные, думая убежать от нее, будут поспешно содействовать ее безмерным силам.

1020. 1,39 r.

Все вещи, которые зимой будут под снегом, откроются и обнаружатся летом: сказано о лжи, которая не может оставаться тайной.

849. С. А. 150 v.

Братья минориты блюдут время от времени некие свои посты при коих они не едят в монастырях своих мяса. Но во время странничества, поелику питаются они милостыней, им дозволяется есть то, что им подают. И вот когда двое из таких монахов сделали на пути привал в одной гостинице, в обществе некоего купчика, севшего с ними за один стол, на который по бедности означенной гостиницы не подано было ничего, кроме вареной курицы, то этот самый купчик, видя, что для него будет этого мало, обратился к тем монахам и сказал: «Ежели не изменяет мне память, то не вкушаете вы ни в коем разе по таким дням в монастырях ваших мяса». На такие слова вынуждены были монахи ответить, что это правда. После чего купчик мог поступить по своему желанию и съел один ту курицу, а монахи остались ни при чем.

И вот после такого завтрака все трое сотрапезников пустились вместе в путь; и, пройдя короткое расстояние, пришли они к реке, изрядной ширины и глубины, а так как шли они все трое пешком, монахи — по бедности, а тот — по скупости, то и понадобилось, ради компании, чтобы один из монахов, сняв обувь, перенес означенного купчика на собственных плечах; и, вручив ему свои сандалии, монах нагрузил на себя означенного человека.

И вот, когда тот монах достиг середины реки, то он тоже вспомнил о своем уставе; и остановившись наподобие св. Христофора, поднял он голову к тому, кто восседал на нем, и сказал: «Скажи-ка мне немного: нет ли при тебе денег?» — «Разумеется, — ответил тот. — Уж не думаете ли вы, что купцы, как я, могут иначе пускаться в путь?» — «Горе мне, — сказал монах, — наш устав запрещает нам носить на себе деньги», — и мигом сбросил его в воду. Каковую вещь раскусив, а именно, что этой шуткой было отомщено причиненное недавно огорчение, купец вынес эту месть с приветливым смехом, мирно и наполовину покраснев от стыда.

850. С. А. 119 r.

Один священник, обходя в страстную субботу свой приход, чтобы разнести, как то принято, святую воду по домам, зашел в комнату к одному живописцу, где и окропил той водой несколько его картин; а этот живописец, обернувшись к нему, с некоторой раздраженностью спросил, для чего мочит он так его картины. На это священник ответствовал, что таково обыкновенье, и что его обязанность так поступать, и что поступает он благостно, а кто поступает благостно, тот должен и себе ждать добра сторицей, что так-де обещал господь, и что за всякое добро, какое делается на земле, воздается свыше стократ.

Тогда живописец, выждав, чтоб тот ушел, высунулся сверху из окна и вылил преизрядное ведро воды тому священнику на голову, промолвив: «Вот тебе, получи свыше стократ, согласно твоему слову как ты мне сказал, чтобы воздать за благо, что ты мне сделал своей святой водой, которой ты наполовину испортил мои картины».

• Рис. 17. Эскиз для коленопреклоненной Леды. Ок. 1508. Черный мел, перо, чернила. 125x110 мм. Роттердам, Музей Бойманса — ван Бёнингена

851. R.1282 r.

Один ремесленник часто ходил навещать некоего вельможу, ничего не прося у него; вельможа как-то спросил его, по какой надобности он приходит. Этот ответствовал, что приходит он, дабы получить удовольствие, какого тот получить не может; затем, что он-де охотно глядит на людей более могущественных, нежели он, как это делают простолюдины, тогда как вельможа может видеть только людей менее значащих, чем он; по этой-то причине вельможи и лишены подобного удовольствия.

852. М. 58 v.

Некто пожелал доказать ссылками на Пифагора, что он уже жил однажды на свете; другой же не давал ему кончить эти рассуждения. Тогда тот сказал этому: «А в доказательство того, что я уже однажды жил на земле, припоминаю, что ты тогда был мельником». Тогда тот, почувствовав себя уязвленным его словами, признал, что это — правда, и что он сам в свой черед припоминает, что этот самый имярек был тогда ослом, который носил ему муку.

853. М. 58 v.

Спросили одного живописца, почему, в то время как он делает такие прекрасные фигуры, являющиеся ведь предметами мертвыми, — по какой такой причине сделал он детей своих столь безобразными. На это живописец ответствовал, что живопись он делает днем, тогда как детей — ночью.

854. С. А. 306 V.

Некто перестал общаться с одним своим другом, потому что тот часто говорил дурное о своих друзьях. Этот же, покинутый другом, стал как-то раз перед другом гориться и после многих жалоб попросил его сказать, что за причина заставила его забыть столь великую дружбу. Тот ему ответствовал; «Я не хочу больше с тобой общаться затем, что желаю тебе добра, и не хочу, чтобы после того, как ты наговоришь дурного про меня, друга твоего, у чужих будет, как у меня, дурное мнение о тебе из-за того, что ты говоришь дурное обо мне, своем друге; вот почему, когда мы перестанем друг с другом общаться, будет казаться, что мы стали враждовать между собой, и ежели ты станешь чернить меня, как обычно делаешь, то не будут тебя так порицать, как если бы мы продолжали общение».