Анастасия Новых - Сэнсэй III

– Не понял, – встрепенулся Женька, услышав знакомое слово. – Это в смысле «Гитлер капут»?

И парень показал в воздухе рукой крест. Мы рассмеялись, а Сэнсэй с улыбкой ответил:

– Ну, может быть, Гитлеру он и принёс «капут». Но если говорить о переводе слова «капитал», то caput означает «голова».

– А, умный значит, – сделал вывод парень.

– Отнюдь, – отрицательно покачал головой Сэнсэй. – Имеется в виду поголовье скота. – И увидев удивлённую реакцию ребят, прекративших даже жевать, пояснил: – Просто раньше скот считался за денежную единицу. И его счёт вёлся по головам.

Сказав это, Сэнсэй довольно глянул на Аримана, а следом за ним и мы поспешили повернуть к нему головы. Как мне показалось, на лице Аримана мелькнуло едва заметное смятение, но, когда он удостоился всеобщего внимания, то тут же воспроизвёл очаровательную улыбку и весело проговорил:

– Безусловно, было, конечно и такое время, когда деньги ходили на четырёх ногах. Но хорошо, что эти времена давно прошли. А то я сейчас замучился бы считать свой «капитал» по головам.

– Да уж, от такого капитала были бы одни убытки, – с хохотом заметил Володя. – Мало того, что есть постоянно просит, ещё и запах распространяет специфический.

– Что верно, то верно! – произнёс Ариман, да так, как будто Володя попал в точку его мысленных рассуждений.

Он переглянулся с Сэнсэем, и они вновь расхохотались, словно вкладывая в эти слова гораздо больший смысл, чем это было сказано. Посмеявшись, Ариман покачал головой:

– М-да-а, что только ни служило человеку деньгами: от коровьих черепов на Борнео до человеческих черепов на Соломоновых островах, от брусков соли в Африке до плиточного чая в Китае и Бирме. В Древней Мексике вообще рассчитывались бобами какао. Но что самое интересное, даже в те времена были свои «фальшивомонетчики», подделывающие бобы, – усмехнулся Ариман. – Чего только люди ни перепробовали в качестве расчётных средств: табак, зёрна риса, кукурузы, сушёную рыбу, шкуры, скот, людей.

– Да, – как-то горестно проговорил Сэнсэй. – Деньги менялись, только отношение к деньгам оставалось прежнее…

– В принципе, ничего не изменилось, – согласился с ним Ариман.

Некоторое время все молчали, пока Володя не проговорил:

– Нет, ну про «капитал», конечно, ты, Сэнсэй, меня поразил. Кто бы мог подумать! Это что, получается, Маркс написал книгу о «поголовном скоте»?

Старшие ребята взорвались хохотом.

– Ну, если подходить к диалектическому материализму в работе Карла Маркса под названием «Капитал» с этой позиции, – усмехнулся Сэнсэй, – то действительно получается совершенно иной подтекст этой концепции. Ведь там бытие определяет сознание. Люди сами творят свою историю, а побудительные мотивы их действительности определяются материальными условиями общественного производства. Общество рассматривается как единый механизм, что сродни в данном ключе стаду, в структуре которого производительные силы определяют производственные отношения, формы собственности. Что в дальнейшем и обуславливает классовую структуру общества, политику, мораль, религию, философию.

– Во, Сэнсэй, ну ты даёшь! – восхищённо проговорил Володя с улыбкой. – Ты ещё помнишь «Капитал»?

– Ну так есть ещё порох в пороховницах, – усмехнулся Сэнсэй.

– И ягоды в …, – попытался добавить свой экспромт Женька, но, не договорив, замялся. Хотя его и так все поняли, без лишних слов, что вызвало новую волну смеха.

Володя же сидел лишь улыбаясь, но потом, очевидно сопоставив слова Сэнсэя с новой интерпретацией, вновь рассмеялся, заражая своим раскатистым смехом других.

– Надо же, как всё совпадает, – произнёс он, вытирая накатившиеся от смеха слёзы. – Прямо как в жизни.

– А что, на Руси скот тоже был деньгами? – видимо поняв по-своему смех старших ребят, спросил Юра у Аримана.

– Да, – безразлично ответил тот.

– Между прочим, – заметил Сэнсэй, – скот в Древней Руси в большей степени являлся «иностранной валютой». Поскольку древние славяне были в основном земледельческими племенами. А рядом с ними жили скотоводческие племена степняков, которые и обменивали свой скот на продукты славян.

– Но и у славян слово «скот» выражало «богатство», «имущество», – блеснул Ариман своими знаниями русской истории. – Ведь это уже потом у них пошло разделение обозначений на животных и деньги.

Однако Сэнсэй и на это возразил:

– «Изобилие имущества», «излишек», «избыток» – да, под этим имелось в виду наличие «скота». Но отнюдь не «богатство» как таковое. Ведь первоначально слово «богатство» у древних славян означало «Бог и ты», «Бог в тебе», «В Боге ты», и подразумевалось под ним духовное богатство, которое доступно только человеку и является истинной его ценностью.

– Ну, как бы там ни было, а богатым быть хорошо и в том, и в этом смысле! – обобщающе подытожил Ариман.

– Это точно, – согласился Виктор.

– Но для того, чтобы стать богатым, – очевидно, решил продолжить свою мысль Ариман, – нужно научиться уважать, любить деньги, а также считать, копить и бережно к ним относиться. То есть вести учётно-отчётную кампанию. Проще говоря, освоить экономику. Экономика – это необходимость любой цивилизации. Это искусство управления хозяйством, будь оно большое или малое, суть от этого не изменяется. Ведь ещё в древнем Шумере зародилась экономика. Именно шумеры обучили этому великому искусству весь мир…

Сэнсэй улыбнулся и сказал:

– Ну, если уж быть совсем честным, то согласись, Ариман, шумеры же научили весь мир не только экономике, но и бюрократии. Ведь у них даже на каждое плодовое дерево, начиная с момента посадки, заводилась отдельная глиняная табличка, что-то вроде учётной карточки, где ежегодно отмечалось количество собранных плодов с данного дерева.

Татьяна усмехнулась и тихо сказала мне:

– Хорошо, что в тех краях не росла облепиха. Замучились бы считать эти оранжевые мелкие ягодки.

Сэнсэй же продолжил:

– …А когда дерево старело, и, естественно, падали сборы урожая, должностное лицо обращалось в вышестоящую инстанцию с просьбой о разрешении срубить данное дерево. Соответствующий «инспектор» записывал это разрешение на той же глиняной табличке, завершая справкой текст о том, что ствол данного дерева поступил на склад.

Володя весело пробасил:

– Это как в английском юморе: «Чем больше тебе помогают в твоём саду, тем в меньшей степени это твой сад».

– Совершенно верно, – рассмеялся Сэнсэй вместе с остальными.

– Надо же, а я и не подозревал, что в Древнем Шумере существовала такая бюрократия, – усмехнулся Николай Андреевич и пошутил. – Так вот откуда произрастают корни сплошной канцелярщины и формалистики!