Жерар Энкос (Папюс) - Гипноз и магия

Молодой Sherman дал подробные описания и, как узнано позднее, точные города Помпеи: его строений, реки, кораблей, жителей, их костюмов, магазинов, праздников, кушаний, театров, процессий, пожаров, описал всю городскую жизнь. Все это развертывалось перед глазами молодого ясновидца, как панорама; любопытные читатели найдут в труде Дентона[Том II, стр. 181, 232, 241 и след.] наиболее полные подробности, избегшие, насколько возможно, передачи мысли.

Я не буду дальше распространяться о примерах исследования Дентона. Наши читатели имеют некоторую опытность в этом; а других очень трудно заставить верить, хотя этим они могли бы ограничить немного область Неизвестного. Когда Дентон простирает свои исследования вплоть до планет, он контролирует тремя психометрами, абсолютно независимыми один от другого, существование жителей Марса, как он нам передает между другими вещами, описание их аэростатов – это, может быть, сообщения любопытные, но нисколько не убедительные. Пусть не более полагаются на мнение Дентона, когда он предполагает, как совершенно доказанное сходством свидетельств нескольких психометров, существование той или другой вещи абсолютно недоступной обыкновенным чувствам. Европейские читатели потеряют доверие к такой системе исследования. Поэтому перевод вышеупомянутой книги доктора Бьюкенена был бы очень полезен: он нас научит, как психометрическая метода была открыта и мало помалу обработана.

Оставим в стороне эти исследования и постараемся поскорее проникнуть в методу, которая их вдохновляла. Спросим, как можно развить в себе такую чудесную способность, которой мы, без сомнения, обладаем в скрытом состоянии. В «психометрических опытах», указанных выше, издатель выражается следующим образом по этому вопросу: «психометрические способности встречаются и у богатых, и у бедных, во всех классах общества, так же как и у тех, у которых способности притупились или исковеркала их жизнь. Упражнение легко развивает этот дар: напр., держа на лбу, прежде чем посмотреть подпись или содержание полученных писем, и отмечая в порядке особенности пола, возраста, лица, осанки, характера того, кого принимают за пославшего письмо, проверяя сверх того точность этих предположений. Тот, кто не развивает эту способность подобными упражнениями или кто не имеет терпения их развить, легко найдет среди окружающих лиц, особенно женщин, у которых столь превознесенная европейская культура не совсем уничтожила эту чувствительность или это духовное состояние, которым располагает естественный человек».

Масса вопросов просятся на уста того, кто прочел, без сомнения, с некоторым недоверием, рассказы молодого Дентона. Его отец справедливо захотел сверить эти рассказы с более действенными опытами одного очень развитого психометра и сообщил во 2-й части своей работы вопросы, наблюдения и внушения, которые он проделал со своими субъектами; сейчас мы рассмотрим это немного подробнее.

M-me Дентон спросили, видит ли она при психометрических сеансах так же, как и обыкновенно. «Почти так же, – ответила она, – но часто явления проходят передо мной с быстротой молнии, как движущаяся панорама. Тогда невозможно описать контуры предмета, как бы он ни был важен». Далее она открыла, что эти сцены можно напряжением воли делать неподвижными. Она произвела опыт, в котором образ, на котором остановился ее внутренний взгляд, стал абсолютно неподвижным.

Иногда, наконец, психрометр оставляет свою роль немого и пассивного наблюдателя, для него не существует более, как кажется, недеятельности. В состоянии обыкновенной пассивности он может в течение целых часов внимательно рассматривать прелестные или отталкивающие картины, проходящие перед его внутренним взором.

M-me Дентон была подвержена, как говорит, в ранней молодости поразительным видениям; тогда она их объясняла очень просто заодно со своею матерью, приписывая их давлению глазных яблок из-за засорения век; но когда эти феномены произошли с открытыми глазами в темноте, она должна была отбросить свою теорию и узнала действие внутреннего чувства. Ее поразило сходство между ее состоянием и состоянием сомнамбулы или замагнитизированного индивидуума; когда же она ознакомилась с записками профессора Бюханона по психометрии, она тайком попыталась узнать автора одного письма, положив это письмо в темноте на свой лоб. Она приготовила несколько писем около своей постели, легла, потушила свет, взяла одно из них и положила его на лоб, она тотчас же увидела образ одного из близких друзей, пишущего за столом; тогда она решила, что попытка удалась, зажгла свет, и, о какой обман! Письмо, которое она держала в своих руках, было от рабочего, совершенно отличное от строк друга, которого она заметила. Она заснула обескураженной. Но что же открылось на следующий день. Письмо, которое послужило ей для опыта, лежало в пакете на другом, присланным другом, о котором она и думала. След более могущественной интеллектуальной личности запечатлелся на соседнем конверте. Затем она возобновляла подобные опыты и постоянно имела успех.

Но замечаются ли такие видения при свете дня или только в темноте? Чем совершеннее темнота, чем хуже видно окружающее, тем точнее явление, – говорит m-me Дентон. Это напоминает нам опыты Райхенбаха. Каких усилий не употребил исследователь, чтобы добыть каждый светящийся луч в свой черный кабинет. M-me Дентон рассказывает, однако, случай дневного видения: это было мгновенное чувствование на перроне железной дороги вагона, наполненного путешественниками; вагон действительно прошел через минуту перед их глазами и остановился; когда путешественники сели в поезд, она могла убедиться в тождественности их лиц с представившимися ей при галлюцинации.

M-me Дентон не имела необходимости в магнитизировании, чтобы передать мозгу или органам необходимую степень чувствительности. Если гипнотизер знал происхождение испытуемого предмета, он почти наверняка передавал его сознанию субъекта, и тогда уже не было больше психометрии в чистом смысле; если он его не знал, чувствующий находился тогда постоянно в своем расположении духа и тогда его личные способности могли только ослабнуть.

В своих ответах на подробные вопросы, предложенные ее мужем, m-me Дентон настаивала на множестве предметов, толпившихся перед ее психометрическим взглядом в таком большом количестве, что нельзя было уловить подробностей. Свет, который освещал их, был похож на обыкновенный, отражаясь и рассеиваясь, как он; если этот свет силен или первый падает прямо на лицо субъекта, видения слегка помрачаются. Тот же экспериментируемый предмет может дать очень разнообразные световые эффекты. Наконец, нужно еще отметить целый перенос психометрии в месте и во времени ее видений? обычная трансформация «там и иногда» ее обыкновенной речи, – «здесь и теперь», описаний.