Эдмунд Вебер - Руническое искусство

В «Песни о Риге» в Эдде говорится о юном Коне:

Если в этих стихах юный конунг овладевает искусством рун, то при этом подразумевается не навык написания рун, а способность управлять заключенной в них силой. Этим искусством стремились овладеть.

Таким же образом в песни о пробуждении валькирии говорится, что Сигрдрива взяла рог и протянула Сигурду напиток мудрости:

Здесь тоже руны служат не буквами, а заряженными силой символами, которые могли использоваться для обороны и для разрушения.

Это скандинавское восприятие звучит также снова в немецком обороте речи «даровать что–либо кому–либо». Первоначальный смысл этого выражения был следующим: кому–либо с помощью нарезания рун что–либо доставить или причинить.

Наглядный случай этого рода употребления рун содержится в «Саге об Эгиле». Известный как скальд и викинг исландский зажиточный крестьянин должен был бежать из Норвегии от конунга Эйрика Кровавая Секира и его супруги. Тогда он вставил ореховую жердь в расщелину на вершине скалы, выдававшейся далеко вперед над землей, укрепил наверху лошадиную голову на шесте и изрек враждебное заклинание. Затем он повернул лошадиный череп по направлению к стране и вдобавок вырезал руны на шесте, чтобы способствовать изгнанию королевской пары из страны.

Об этом Эгиле рассказывают, что он пришел к одному крестьянину и узнал, что его дочь тяжело больна. Он догадался о неблагосклонном влиянии и после этого обнаружил под постелью девушки рыбью кость, на которой были нацарапаны руны. Тот, кто их вырезал, соседский крестьянский сын, не разбирался в искусстве рун и вместо рун любви изобразил руны болезни. Эгиль соскоблил руны, уничтожив, таким образом, их вредное действие, и процарапал руны благополучия, после чего больная сразу почувствовала себя намного лучше. При этом Эгиль предупредил о том, что никто не должен нарезать руны, если ему неясен их смысл. С этой точки зрения, руны есть знаки, наделенные властью, обладание которой придает чудесные силы. Тот, у кого есть определенная руна, заговорен от определенной опасности или способен к неким достижениям. При этом руны выступают как мощное средство в руках человека, сведущего в этом искусстве.

Это, между прочим, наглядно демонстрирует и песнь Эдды «Поездка Скирнира», в которой Скирнир для своего господина Фрейра сватается к дочери великана Герде. Так как гордая девушка держит себя неприступно, то соискатель руки донимает ее различными ужасами и в конце концов выкрикивает ей:

Под этой последней угрозой неприступная дева наконец согласилась отдать себя Фрейру. Так стих показывает, на какое зловещее действие считали способными руны в раннем Средневековье.

Вера в способность рун принуждать к любви сохранилась в скандинавских странах до настоящего времени, как свидетельствуют некоторые скандинавские песни. Следовало бы указать только на песнь «Herrn Tönne», в которой обратная рифма гласит: «Тот, кто хорошо может поставить руны». Эта страница бытия рун и в наши дни имеет особую притягательную силу для немалого числа сердец, так как она дает гораздо больше пространства воображению, чем применение футарка для письменных целей.

В уже упоминавшейся песни о валькирии Сигрдриве она говорит Сугурду (Зигфриду), пробудившему ее ото сна:

Эти строчки позволяют ясно представить себе триаду — содержание, слово и руна. Очевидно, в приведенных отрывках Эдды названы три имени рун: Туре, Нот, Тюр. В одной из английских областей были обнаружены англосаксонские рунические кольца с надписью: «Прежде, чем тебя постигнет беда, заплати пошлину кольца!» Здесь речь идет о кольцах, которые были опущены в землю или в море, чтобы с помощью этого предохраняющего дара благосклонным и неблагосклонным силам предотвратить несчастье.

К находкам из германских областей принадлежит золотое кольцо из Керлина (Кр. Кольберг), которое находится в Музее доисторического времени и древней истории в Берлине. На нем изображены треугольные поля, на восьми из которых обычный орнамент, на девятом — свастика и на десятом — руническая надпись общегерманским шрифтом: внизу написанное справа налево, встречающееся в многочисленных скандинавских надписях слово alu и над ним — биндеруна из совмещенных букв а и l .

Перевернутая руна могла бы указывать на цель заклинания, а биндеруна представляет собой в то же время, возможно, «тайную руну». Ибо боковую черту L одновременно принимают как указание на первый «род» рунического ряда, а два боковых штриха у А — как указание на вторую руну этого ряда; подобным образом обнаруживают и руну и. Рассмотренное таким образом целое опять дает в итоге alu. Эта искусная шифровка защитного слова может служить наглядным примером способа, каким в те века надеялись обеспечить безопасность обладателя кольца.

Слово alu = защита может быть связано с англосаксонским глаголом, который означает «защищать» или «заслонять». Но могло бы также быть, что каждая из трех букв представляет собой руническое имя, т. е. «Anse (Ase)», «Lache» (смех) или «Lauch» (лук, целебное растение) и «Ur» (тур), так как каждой руне принадлежит ведь способствующее или препятствующее чему–либо содержание понятия.

Другим древнескандинавским словом–формулой предохраняющего свойства могло бы быть слово lathu, имеющее значение «приглашение», «вызов», то есть «мольба».

Другой вид защитного приема рунического искусства демонстрируют серебряные фибулы начала VII в. из Бюлаха и костяной футляр гребня из Фер–верда в голландской Фрисландии времен Меровингов. На первых в имени Фрифридил руна f процарапана так, что боковые линии направлены налево, а не направо, то есть имеет место повернутая руна; дополнительные штрихи в начале и в конце имени выглядят как заостренные сучья засеки, как, так сказать, рогатка. На футляре гребня похожая картина, которую дают руны t и ä, направленные вправо.