Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Жена хозяина приходилась Маджору сестрой. Она была преданной кришнаиткой и до знакомства с Юджи её часто посещали видения Кришны, помогающего ей по дому. После встречи видения прекратились. Пару раз она пела для него. Её голос был похож на расцветающий в лунном свете цветок, испускающий нежный аромат ладана, поднимающийся вверх изысканной вязью мелодии и вызывающий ощущение мурашек на спине. Её муж обычно ходил по дому широкими шагами, затем ненадолго присаживался, пока его помощник не звал его из офиса в передней части дома. Он был крупным мужчиной, представляющим собой яркую иллюстрацию промышленника и человека, обладающего властью. Мне же он казался комиком раннего телевидения с хрипловатым смехом, растягивавшим рот в улыбке, и очень выразительными глазами.

Брат Маджора был врачом, полностью, практически до самозабвения преданным Юджи. Его сын тоже был врачом, он писал длинные странные стихотворения, которые читал нам вслух, останавливаясь на каждой строке, чтобы разъяснить значение и показать места на теле, подвергшиеся изменениям под влиянием присутствия Юджи. Он требовал от нас полного внимания, в то время как Юджи никак на него не реагировал, дремал или слушал с безразличием, не перебивая.

Однажды в доме появился провидец — чтец по лицам. Он носил очки с увеличительными стёклами, что делало его взгляд ещё более пристальным, когда он всматривался в лицо своей жертвы. Местные жители рассказывали, что когда-то он был очень бедным человеком, обладающим духовными добродетелями, бравшим за свои услуги гроши. Встреча с Юджи изменила ситуацию. Он велел ему брать больше. Теперь, когда жизнь его стала легче, некоторые стали скептически относиться к его способностям, обвиняя в пристрастии к деньгам. Кое-что из того, что он говорил, было неожиданно глубоко, хотя и подавалось в завуалированном виде. Где бы Юджи ни появлялся, у него был с десяток таких персонажей под рукой. Похоже, ему нравились эти представления, однако лицо физиономиста из Мадраса отличалось от других невинностью и скромностью.

Комната с кондиционером была забита под завязку самыми разными людьми. Юджи показывал то на одно, то на другое европейское лицо и спрашивал чтеца по лицам, что он видит. После паузы тот обнародовал свои наблюдения, периодически останавливаясь, чтобы его речь можно было перевести.

Сидд был великим святым с Гималаев, а Чучи — собака Кары — была его учителем в прошлой жизни (он действительно видел собаку в доме, и интересно, что Чучи была любимицей Кары и центром, вокруг которого всё вертелось). Кара была разочарована, когда он сказал, что не видит в её лице ничего. Она была второй половинкой Сидда (не говоря о том, что в Индии претензия быть «ничем» холится и лелеется, особенно среди женщин!). Ближе к концу он разглядел в ней Лопамудру, жену великого индийского святого по имени Агастья. Агастья создал её из самых прекрасных частей животных и скрывал своё сокровище во дворце царя Видарабхи, чтобы жениться на ней, когда она вырастет (хитрый народ эти святые!).

Лицо Йогини он уже читал в прошлый приезд, и на этот раз история осталась прежней: она станет Святой Матерью, организует духовный центр в Канья Кумари в самой крайней точке Южной Индии, куда Юджи будет приезжать каждые шесть месяцев, чтобы посмотреть, как идут дела. Поскольку я сидел рядом с Юджи и был персоной, привлекающей много внимания, он оставил меня на закуску. Я просветлею к 2007 году, перееду на Гоа, буду жить на берегу, носить лунги в духе Раманы Махарши, есть рис и творог, подаваемые женщиной, которая будет заботиться обо мне, пока я буду строить храм для Юджи. (Может быть, я приехал на Гоа слишком поздно, но ничего из предсказанного не сбылось.) Он сказал, что у меня серьёзные связи с мафией в Нью-Йорке и что я бесполезен для женщин. По крайней мере, одно он угадал.

Затем Юджи указал на директора духовного центра в Германии, тихо стоявшего в задней части комнаты. Он попросил его встать, чтобы его было лучше видно.

— А что насчёт него?

Провидец повернулся к высокому Немцу и, прежде чем произнести хоть слово, долго смотрел на него, выпучив глаза. Затем затараторил как пулемёт: он ещё не определился, как относиться к Юджи, он мирской человек, его интересуют только деньги и бизнес. В комнате повисла тишина, а Немец с отвисшей челюстью, явно потрясённый, вжался в стену. Провидец замолчал, и Юджи перенаправил его внимание на кого-то другого, затем ещё на кого-то, а затем снова вернулся к Немцу. «Как насчёт него? Что-нибудь ещё?» И снова чтец по лицам повторил то же самое. К третьему кругу он был истощён. Повернувшись к своему другу, он произнёс: «О боже! Что я сделал этому человеку в прошлой жизни?»

В последнее время Немец достаточно часто появлялся у Юджи, отдав себя во власть человека, чьи взгляды были угрозой для многих членов общества, главой которого он являлся. Интерпретация физиономиста, должно быть, нанесла приличный удар по его самооценке. Было заметно, что он переживает настоящий шок. Как говаривал Юджи об эффекте, который он производил на людей: «Может быть, я чуть-чуть облегчу вашу ношу, но это всё, что я могу сделать». Он скромничал. Позже Немец сказал, что тот случай стал поворотным моментом всей его жизни. Впервые он открылся и вошёл в отношения с человеком, который на момент встречи не был членом его общины.

Образы, нарисованные прорицателем, возымели свой эффект: следующую пару лет я живо представлял себя на пляже Гоа, где я, просветлённый с кругленьким животиком, не ведая никаких забот, любуюсь прекрасным видом на океан, меня кормит рисом и творогом красавица, и я принимаю звонки от моих друзей-мафиози в Нью-Йорке. Многие последующие разговоры навели меня на мысль о том, что Юджи использовал тогда игру и веселье, чтобы атаковать и разрушить наши неосознанные желания и представления о себе. Когда представление закончилось, физиономист собрал с нас по 600 рупий, напомнив тем самым, что шоу — для кого весёлое, для кого не очень — закончилось, и нас ждёт реальный мир со своими делами и заботами. При этом он неплохо заработал.

«Человек, вошедший в самадхи, похож на сумасшедшего и ребёнка в одном лице».

У меня был довольно неплохой материал для подражания, но он меня выматывал. К Юджи ходил русский парень, который говорил слова «самоса» или «чапати» с таким акцентом, что народ просто прыскал от смеха. Он появился у нас вместе с каким-то бородатым Греком, явно выжившим из ума, — наверное, слишком много медитировал. Парень устроил Юджи яростный допрос, при этом тихонько похихикивая себе под нос и бросая взгляды по сторонам на начинавшую волноваться аудиторию, пока разговор Юджи не выгнал его, почти вопящего в истерике, из комнаты.