Наталья - Слова-лекари. 15000 нашёптываний, здоровье и деньги дающих и беду отводящих

От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, на путях и перепутьях вырастала травушка со муравушкой. На той травушке со муравушкой сидели тоска со кручиной, а сидели они да подумывали: как бы людей крушить, сердца щемить, света не возлюбить?

От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, среди белокаменной Москвы стоит терем боярский. В том тереме боярском сидит во тоске красная девица по незнаемой беде.

Вы, дщери Иродовы, не ходите по пути и дороженьке на мир кости знобить, тело сушить, людей мучить. А идите вы на травушку со муравушкой, что на ту травушку, где сидят тоска со кручиной. И велите вы тоске со кручиной, чтобы они изгнали из ретива сердца красной девицы, рабы Божьей (имя) , наносную тоску. А не покорится вам тоска со кручиной – ино вы учините бить во пруты ивовы. Заговариваю сим моим заговором крепко-накрепко. А кто мой заговор возодолеет – и ему провалиться сквозь тартарары.

Летит птица за моря, бежит зверь за леса, бежит дерево в дерево, мать-земля в свою мать-землю, железо в свою мать-руду – так бы черная немочь бежала в свою мать-тартарары, во тьму кромешную, и бежала б назад не ворочаючи, и был бы раб Божий (имя) жив и здоров. А буде ты, черная немочь, моим речам покорища не дашь, велю тебя птице за моря унесть, зверю в лес затащить, мать-земле в свою мать-землю сыру заложить, железу в свою мать-руду заковать! И будет тебе горе великое, а раб Божий (имя) жив и здоров!

Замыкаю свои словеса словом великим, им же замыкаются все недуги с полунедугами, все болести с полуболестями, все хворобы с полухворобами, все корчи с полукорчами. А замыкаю я мое слово великое на раба Божьего (имя) от черной немочи, по сей день, по сей час, по всю его жизнь.

Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом раба Божьего (имя) . Звезды вы ясные, сойдите в чашу брачную; а в моей чаше вода из загорного студенца. Месяц ты красный, сойди в мою клеть; а в моей клети ни дна, ни покрышки. Солнышко ты привольное, взойди на мой двор; а на моем дворе ни людей, ни зверей. Звезды, уймите раба Божьего (имя) от вина; месяц, отврати раба Божьего (имя) от вина; солнышко, усмири раба Божьего (имя) от вина. Слово мое крепко!

Иду я по чистому полю, навстречу бегут семь духов с полудухами, все черные, все злые, все нелюдимые. Идите вы, духи с полудухами, к лихим людям, держите их на привязи, чтоб я от них был цел и невредим во пути и на дороге, во дому и на лесу, в чужих и на родных, во земле и на воде, во обеде и на пиру, во свадьбе и на беде. Мой заговор долог, мои слова крепки. Кто мое слово испровержет – быть ему во всем по-иному, похуду-понедобру, как вопреди сказано.

Сажусь в сани, крытые бобрами, и соболями, и куницами. Как лисицы и куницы, бобры и соболи честны и величавы между панами и попами, между миром и селом, так мой нарожденный сын был бы честен и величав между панами и попами, между миром и селом.

Еду на гадине, уж погоняет, а сам дюж. У панов и судьев полон двор свиней, и я тех свиней переем. Суд судом, век веком!

Сею мак. Разыдутся все судьи, а тыя сидят, что меня едят. Меня не съедят; у меня медвежий рот, волчии губы, свиные зубы. Суд судом, век веком!

Кто мой мак будет подбирать, тот на меня будет суд давать. Спрячу я свой мак в железную кадь, брошу кадь в окиян-море. Окиян-море не высыхает, кади моей никто не вынимает, и маку моего никто не подбирает. Суд судом, век веком!

Замыкаю зубы и губы злым сердцам, а ключи бросаю в окиян-море, в свою железную кадь. Когда море высохнет, когда мак из кади поедят, тогда мне не бывать. Суд судом, век веком!

Во черной избе, за дубовым столом, стоит трясавица на полице. Ты, трясавица, не вертись, а ты, притолока, не свихнись. Вертелось бы, свихнулось зелено вино в чаше – и вертело бы вино, и свихнуло бы вино все притаманное, неведомое, да что не слыхано, да что не сказано во дому, на такову-то беду.

А буде ты, трясавица, завертишься, а буде ты, притолока, свихнешься – будет вам от меня лютово неволье, да злово томленье; а на иново – будет вам все подобру-поздорову, как бывало доселево. Слово мое крепко.

На море на окияне, на острове на Буяне, стоит железный сундук, а в железном сундуке лежат ножи булатные. Пойдите вы, ножи булатные, к такому и сякому вору, рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор, воротил покражу рабу Божьему (имя) , чтобы он не утаил ни синя пороха, а выдал бы все сполна. Будь ты, вор, проклят моим сильным заговором в землю преисподнюю, за горы Араратские, в смолу кипучую, в золу горючую, в тину болотную, в плотину мельничную, в дом бездонный, в кувшин банный. Будь прибит к притолоке осиновым колом, иссушен суше травы, заморожен пуще льда, окривей, охромей, ошалей, одеревеней, одурей, обезручей, оголодай, отощай, валяйся в грязи, с людьми не смыкайся и не своею смертию умри.

На молодой месяц испеките хлеб (пирог, булочки), наговаривая на тесто перед тем, как печь:

Как ты будешь, тесто, расти, подниматься и увеличиваться, так и я буду расти, в положении подниматься, над людьми во славе своей увеличиваться и в деньгах. Аминь.

Наговорите на монету 5 копеек и носите с собой повсюду. Через месяц от нее избавьтесь и сделайте заговор на новую монету:

Иду на торг купцом, возвращаюсь на соболе молодцом. Заношу домой клад. Дай Бог столько денег, чтоб некуда было класть. Аминь.

В полнолуние в полночь выйдите на улицу и, если небо звездное, скажите, глядя на звезды:

Как звезд в небе много, как воды в море хватает – так чтоб и в моем кошеле денег было много и всегда хватало. Аминь.

Говорите только в пятницу, глядя на пролетающих в небе птиц:

Сколь много перьев на них родится, столько много денег в кошеле не переводится.

Купив новую вещь, произнесите над ней такой заговор:

Посреди лавки купеческой стоит золотой стол. А это не стол, а это мой новый престол. Сяду на него задом, огляжу всех купцов взглядом. Как удачливы ваши дела – так удачлива моя судьба! Деньги – к деньгам, а обнова – к обнове! Аминь.

Жгите осиновые лучинки три вечера подряд при открытой форточке, говоря при этом на дым: