Дмитрий Соколов-Митрич - АнтиГрабовой. Кто «воскрешает» наших мертвых?

Работник Министерства труда Северной Осетии Жанна Гецаева, когда соглашалась заняться выплатой компенсаций жителям Беслана, и подумать не могла, что увидит такое:

— Пришли ко мне за компенсациями два человека, мужчина и женщина, — рассказывает Жанна, — мужчину зовут Таймураз Тотиев, женщину — Фатима Цомаева. Мне они сразу показались странными. У нас тогда еще не кончились сороковины, а они оба были не в трауре: она — в разноцветной одежде, а он — гладко выбритый. У нас принято мужчинам не бриться все сорок дней после смерти, а у Таймураза, судя по документам, в школе погибли четверо детей: Борис, Лариса, Любовь и Альбина, и еще одна — Мадина — получила серьезное ранение. Таймураз получает свои 450 тысяч и тут же отдает их Фатиме. Это потом мои коллеги мне сказали, что он обратился в баптисты, а тогда я особого значения этому не придала: подумала, что родственница какая-нибудь, или на сохранение отдает, или должен. Но дальше началось уже неладное. Таймураз достает доверенность на имя Цомаевой и хочет получить компенсацию своего брата Константина, чтобы тоже отдать ее этой Фатиме. А доверенность подписана не Константином, а им самим. Мы, конечно, тут же доверенность оспорили, чем вызвали у него страшный приступ гнева. Таймураз стал кричать, кидаться на нас, пытался вырвать у нас эту доверенность. Мы вызвали милицию, и они его задержали. Теперь против него прокуратура возбудила уголовное дело за хулиганство.

Жанна достает из папки доверенность. Следы борьбы за документ до сих пор видны невооруженным глазом.

— Но на этом наше общение с Фатимой не закончилось, — продолжает Жанна, — Через несколько дней Цомаева приходит опять, теперь уже с братом Таймураза Константином. Он, оказывается, все это время был в Америке по приглашению этих самых баптистов. Расписывается за свои 150 тысяч — у него погибла дочь Анна и ранен сын Азамат — и даже не притрагивается к ним. Деньги опять забирает Фатима. Тут мы уже ничего не могли поделать. Я только напоследок спросила у этой женщины: «Скажите, вам ваша религия позволяет так себя вести?» Она ничего не ответила. Улыбнулась и ушла.

Листовки баптистов-евангелистов в те дни можно было обнаружить в любом почтовом ящике города. По словам настоятеля храма Георгия Победоносца в Беслане отца Сергия, здесь есть постоянно действующая община, которая после теракта стала активно пополняться. Кроме того, в Беслане на постоянной основе действуют еще пять религиозных объединений: Свидетелей Иеговы, пятидесятников, адвентистов седьмого дня, осетинской евангельской церкви «Амонд» и корейской пресвитерианской церкви «Янг-Гок». Последняя в прошлом году была официально запрещена в Моздокском районе республики, но продолжает действовать в Беслане.

— Но с местными сектантами все же проще, чем с приезжими, — рассказал «Известиям» руководитель Общественного совета города Маирбек Туаев. — Мы им сказали прямо: «Хотите оставаться на территории района — сидите в своих молельных домах и не высовывайтесь. Если кто к вам сам придет — это другое дело. А по улицам и квартирам ходить не смейте». Гораздо сложнее с приезжими гастролерами.

Первая массовая атака сектантов на Беслан со стороны была предпринята сайентологами [2]. Они начали действовать в городе по отработанной схеме. Местным властям и средствам массовой информации представлялись как психологи-добровольцы, и поначалу это сработало. Единственным, кто сразу распознал волков в овечьей шкуре, оказался настоятель церкви Георгия Победоносца отец Сергий.

— У них хватило наглости прийти ко мне за благословением, — до сих пор возмущается батюшка. — Открываю дверь, а они стоят, ручки сложили и даже свои традиционные желтые балахоны не сняли, Я наложил на них крестное знамение и говорю: «Благословляю вас покинуть этот город в течение трех часов, а в течение трех суток — пределы России. Во имя отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Но отца Сергия хаббардисты не послушались. Уже через несколько дней на одном из их сайтов в Интернете было опубликовано письмо из Беслана «добровольного священника» Владимира Широкова. «С пятью сотрудниками мы нашли хорошее жилье — интернат школы № 1 [3]. Интернат пустовал из-за отсутствия детей. Я договорился сегодня с директором местного ДК о предоставлении нам помещений для одитинга и проповедей. Завтра заключаем договор о безвозмездной и бессрочной аренде этого ДК. Мы создаем здесь Центр духовной помощи».

Первыми забили тревогу психологи настоящие — специалисты Института имени Сербского, которые в те дни несли дежурство в Беслане.

Под их особым воздействием в людях проявилась повышенная агрессия, — рассказал мне психолог «горячей линии» Лариса Касаева. — Возникли неадекватные реакции на окружающее, взрослые и дети стали подверженными негативным эмоциональным всплескам. Парадокс в том,

что к профессиональным психологам местные жители идут крайне неохотно, а к религиозным шарлатанам тянутся.

Как это можно объяснить?

Менталитет такой. Если ты идешь к психологу — значит, ты вроде как псих. Больной. Люди будут на тебя пальцем показывать. Некоторые к нам по вечерам приходят, чтобы никто не видел. А если ты во что-то поверил — это уже религия, это вроде как дело благородное, зов души Над этим смеяться нельзя. Этим миссионеры-самозванцы и пользуются.

Чтобы выгнать сайентологов из Беслана, парламенту республики пришлось в срочном порядке принять специальный «Закон о миссионерской деятельности». Это случилось перед ноябрьскими праздниками. Теперь каждый, кто планирует заниматься миссионерской деятельностью в Осетии, должен иметь специальное разрешение, подтверждающее его полномочия и компетентность. Кроме того, закон определяет места, где можно проводить «миссионерскую деятельность».

Но даже после этого выковыривать из Беслана сайентологов местным властям пришлось несколько дней.

— Когда мы пришли в их центр, я лично увидел там двоих пятнадцатилетних подростков в состоянии гипнотического транса, — рассказывает председатель городского общественного совета Маирбек Туаев. — Я этих желторубашечников спрашиваю: «Это что такое?!» А они отвечают: «Вы ничего не понимаете! Это мы им психологическую помощь оказываем!» Я им говорю: «Значит, так! Чтобы через сутки эту психологическую помощь вы оказывали друг другу где-нибудь высоко в горах и не в нашем районе, ясно?!» Но им все равно было неясно, они меня еле оттуда выпустили. Все пытались чего-то доказать.

— Слушай, я таких наглых людей еще нигде не видел, — рассказал сотрудник вневедомственной охраны УВД Шамиль Тетов. — Им человек в погонах говорит: «Иди на х…!» А они не идут. Им прокурор говорит: «Иди на х…!» А они не идут. Им все жители говорят то же самое. А они опять не слушаются. Пока молодежь на улицах не начала на них физическое воздействие оказывать, не ушли. Что за люди!