Монро Роберт - Далекие путешествия

По мере накопления все больших объемов объективных знаний о влиятельной силе инстинкта выживания и, в частности, стремления к воспроизводству, связанные с ним соблазны и искушения начали использоваться намеренно и совершенно беззастенчиво. Это привело к дальнейшему искажению мощного всплеска чувств, сопутствующего самому процессу, - тогда как даже легкие указания на исходное предназначение полового акта тщательно замалчивались. Невообразимые масштабы власти обольщения простираются от отдельных людей и крупной индустрии развлечений до правительственного уровня. Результатом становится крикливая какофония искажений, которые направлены исключительно на усиление желания и потребности в акте воспроизводства, на обострение проблемы без малейших попыток найти ее приемлемое решение. Это дополнительный поток клейкого вещества, удерживающего человека на низкой орбите.

Растраты первичной энергии Все то, что мы называем эмоциями, можно считать проявлениями некоего неизвестного «инстинкта первичной энергии» - той Созидательной Силы, которая от рождения присуща каждому из нас. Исключений нет: к этой Силе относятся радость, горе, гнев, счастье, ненависть, дружба, ностальгия, чувство собственности, верность, эгоизм, жадность, чувство вины, веселье, беспокойство, тревога и все прочее. Дополним этот перечень нетрадиционными эмоциями, такими, как любознательность, впечатлительность, вера во всеобщее равенство, надежда, одиночество - и, разумеется, любовь в достаточно своеобразном смысле.

С такой точю! зрения эмоции являются важнейшей причиной всех мыслей и действий человека, основополагающей побуждающей силой. Даже самая строгая объективность чаще всего уступает эмоциональным порывам. Если отследить источник их возникновения, то обнаружится, что ращюнальность и эмоции всегда идут бок о бок. Если сам человек является порождением такой Созидательной Силы, то человеческое существование можно с полным правом назвать эмоциональным выражением этой энергии.

В человеческой истории не было ни единого важного события, которое не подчинялось бы эмоциям.

Проницательные политики уже сообразили, что избиратели голосуют за кандидатов эмоционально, что даже самые сухие факты и цифры содержат определенную эмоциональную окраску. Все великие вожди в человеческой истории обладали несомненной эмоциональной привлекательностью и черпали в ней свое могущество.

Мотивация представляет собой предварительное проявление эмоциональности. В последние годы воплощению этого принципа на практике были посвящены многочисленные исследования, авторитетные книги -и миллионы долларов. Разумеется, все они в силу невежества либо простого отрицания старательно обходили стороной основополагающую причину этого явления.

В результате возникла хаотическая смесь неосознаваемой и распыляющейся энергии, которую представляет собой человеческое существование.

Предпринимались редкие попытки мыслить и действовать, не обращая внимания на чувства, но они оказались совершенно безуспешными. Со временем стало понятно, что даже результаты строгих лабораторных опытов зависят от непреднамеренного, неосознанного и едва уловимого влияния экспериментатора. Это означает, что точного повторения того или иного события можно добиться только при идентичных условиях опыта - но это тоже невозможно, поскольку эмоциональные реакции и мышление любого наблюдателя и экспериментатора остаются блуждающими, неустойчивыми. Чтобы убедиться в этом, попробуйте восстановить в памяти все без исключения мысли и чувства, посещавшие вас за последнюю минуту -а затем попытайтесь вспомнить, что вы чувствовали и о чем думали час назад.

На индивидуальном уровне это утверждение становится еще более понятным. В каждый миг своего существования мы представляем собой кипящий котел эмоциональных откликов на внешние и внутренние раздражители. И во сне, и наяву нас переполняет непрестанно изменяющаяся мозаика подвижной энергии, многочисленные всплески различной амплитуды и час тоты. Каждый фрагмент этого бурлящего варева мы подвергаем оценке и суждениям, которые опираются на накопленный опыт и несут на себе отпечаток нашей культурной среды. Когда опыт и воспитание вступают в противоречие, мы обычно предпочитаем последнее - это целесообразнее. Таким образом, мы стараемся во всей полноте выражать своим поведением «добро», одновременно подавляя и искореняя «зло» (обычно просто заталкиваем его подальше, с глаз долой). Подлинным наследием подавляющего большинства людей является степень тех усилий, которые нацелены на управление этой могущественной и невероятно важной энергией. В лучшем случае, мы добиваемся лишь частичного успеха, так как пользуемся ошибочными принципами измерения.

Мы принимаем решения в приступе ярости, а потом сожалеем о них. Мы питаем надежды, а после разочаровываемся. Мы смеемся от радости, а когда миг веселья проходит, впадаем в уныние. Мы ненавидим человека, место или явление только потому, что они не соответствуют нашим представлением о том, какими им «следует» быть. Мы полагаем, что «любим», - и сами разбиваем себе сердца, когда обнаруживаем, что это была вовсе не любовь, а трагическая ошибка. Такой список может тянуться до бесконечности, но мы продолжаем совершать глупости, потому что просто не можем удержаться, да и не знаем иного образа жизни. Мы несемся вместе с приливом своих чувств, качаемся на его гребне, проваливаемся и взмываем ввысь до тех пор, пока не становимся циничными - старательно не замечая того, что пренебрежение также является эмоциональной реакцией. Эта сумятица становится еще беспорядочнее, когда мы вдруг понимаем, что действенные и точные решения левого полушария на самом деле принимаются под влиянием все тех же эмоциональных факторов, незаметных и тщательно замаскированных. Этот факт вновь пробуждает застарелый синдром «терпеть это не могу, жить без этого не могу». Выясняется, что свобода не так уж свободна, да и воли в ней маловато, поскольку все мы окружены целым роем эмоциональных помех.

Самым крупным и непосильным бременем является тот эмоциональный груз, который мы достаточно туманно именуем «человеческой личностью». Вероятно, вначале он был крошечным ростком инстинкта выживания, но теперь непрерывно требует и жадно поглощаег огромные порции эмоциональных реакций, а также поощряет поиски новых чувств, которые остаются по своей природе искаженными и искажающими.

Эго виртуозно пользуется верой в то, что эмоции необходимы для жизни, что само чувство убежденности не может существовать без поддержки эго, что счастье - это удовлетворенная личность. Эго способно порождать сотни иррациональных эмоциональных откликов только ради того, чтобы оправдать собственное существование, - и осторожно обходит стороной тот факт, что эмоциональность и иррациональность совсем не синонимы. Оно упорно держится той точки зрения, что, не будь эго, человек лишился бы всякой индивидуальности.