Монро Роберт - Путешествия вне тела

Д-р Гордон дал мне успокоительного и отправил домой, порекомендовав сбросить лишний вес, меньше курить и больше отдыхать. На прощание он сказал, что если со мной что-то не так, то причина этого не в моем физическом состоянии.

После этого я встретился со своим новым другом д-ром Брэдшоу, психологом. От него помощи оказалось еще меньше. Услышав мой рассказ, он не высказал никакого сочувствия, а всего лишь посоветовал повторить опыт, если у меня это получится.

Я сказал ему, что не готов умирать.

- Я не думаю, что это случится, - спокойно заявил д-р Брэдшоу. - Кое-кто из ребят, занимающихся йогой и всякими этими восточными штуками, утверждают, что могут делать это по желанию, когда угодно.

- Делать что? - спросил я.

- Ну, выходить из физического тела на какое-то время. Они говорят, будто могут отправиться таким образом в любое место. Ты тоже должен попробовать.

Я сказал ему, что все это звучит просто смешно. Невозможно перемещаться без физического тела.

- Я бы не стал утверждать так категорично, - спокойно возразил д-р Брэдшоу. - Тебе нужно почитать что-нибудь об индусах. Ты, вообще-то, изучал философию в колледже?

Я ответил утвердительно, но как ни старался, ничего о такого рода путешествиях без тела припомнить не смог.

- Сдается мне, у вас был не очень толковый профессор философии, - д-р Брэдшоу закурил сигарету и поглядел мне в глаза. - Смотри на вещи шире. Попробуй - и получится. Как говорил мой старый профессор философии: Если ты слеп на один глаз - поверни голову, если слеп на оба глаза - открой уши и слушай.

Я спросил, что делать, если ты еще и глух, но ответа не получил.

Ну, конечно, д-ру Брэдшоу легко было рассуждать, ведь все это происходило со мной, а не с ним. И тем не менее трудно сказать, что бы я делал без его прагматичного совета и его неповторимого чувства юмора. Я в неоплатном долгу передним за эту поддержку.

Вибрации наступали и проходили еще шесть раз, прежде чем я набрался смелости повторить опыт. После того как мне это удалось, напряжение спало.

Во время очередных вибраций, когда они достигли своего пика, я представил себе, что поднимаюсь вверх - и поднялся!

Я плавно взлетел над постелью. Стоило мне захотеть остановиться, и подъем прекратился - я парил посредине между полом и потолком. Ощущение было довольно приятное, но я нервничал, опасаясь неожиданно упасть. Через несколько секунд я мысленно направил себя вниз и мгновение спустя вновь оказался в постели, при этом все обычные физические чувства полностью функционировали. С того момента, как я лег в постель, и до тех пор, когда я встал по окончании вибраций, никакого перерывав сознании не было. Я пребывал в растерянности. Что это? Реальность?

Галлюцинация? Сон? Я не мог определить момент, когда кончилось бодрствование и началось сновидение.

В психиатрических больницах содержатся тысячи людей, перед которыми стоит та же проблема.

Когда я во второй раз попробовал осознанно отделиться от тела, у меня снова получилось. Я опять поднялся в воздух на высоту потолка. Однако на этот раз я ощутил потрясающей силы сексуальное влечение и не мог думать ни о чем, кроме секса. Растерянный и раздраженный своей неспособностью контролировать этот прилив эмоций, я вернулся назад в физическое тело.

Лишь спустя еще пять попыток я открыл секрет контроля. Бесспорное значение сексуальности во всем этом деле столь велико, что подробнее я опишу его в последующих главах. Поначалу же она была для меня вызывающим раздражение ментальным препятствием, не дававшим мне выйти за пределы комнаты, где лежало мое тело.

За неимением иного подходящего термина я стал называть то, что со мной происходило, Вторым Состоянием, а другое, нефизическое тело, которым мы, по-видимому, обладаем, - Вторым Телом. Пока что эти термины кажутся мне наиболее удачными.

Только после первого наглядного, поддающегося проверке опыта я стал всерьез допускать, что все это не просто сны наяву, галлюцинации, невротическая аберрация, начальная стадия шизофрении, фантазии, вызванные самогипнозом, а то и что-нибудь похуже.

Этот первый наглядный опыт нанес мне поистине сокрушительный удар. Признание его реальностью опрокидывало практически все мое знание жизни, накопленное к тому времени, все, чему меня учили, мои представления, мою систему ценностей. Больше того, это подрывало мою веру в полноту и достоверность научного знания, наработанного нашей культурой. Прежде я был уверен, что наши ученые знают ответы на все вопросы или по крайней мере на большинство из них.

И наоборот, отвергнуть очевидное - пусть для одного меня и никого больше - означало бы отвергнуть все то, что я ставил так высоко: убежденность в том, что освобождение человечества и его прогресс определяются прежде всего его способностью познавать неизвестное с помощью разума и научного подхода. Такая вот дилемма встала передо мной. Я до сих пор не знаю, что это - дар ли, ниспосланный свыше, прикосновение ли волшебной палочки?

Что делать человеку, оказавшемуся перед лицом неведомого? Отвернуться и забыть?

В случае со мной такой реакции препятствовали два фактора. Первый - самое обычное любопытство. Второй - как можно забыть или не замечать слона в гостиной?

Или еще точнее - привидение в спальне?

На другой чаше весов лежали конфликты и опасения вполне реальные и осязаемые.

Естественно, я страшно боялся того, что может произойти со мной, если такое состояние будет продолжаться и дальше. Гораздо больше, чем ухудшение физического здоровья, меня беспокоила опасность психического заболевания. Дабы развеять подобные опасения, я основательно занялся психологией и завел знакомства среди психологов и психиатров. Однако я не решался обсуждать с ними свои проблемы, так как боялся, что тогда попаду в разряд их пациентов и потеряю ту доверительность в отношениях, которую гарантирует равенство (нормальность).

С приятелями по бизнесу и соседями дело обстояло еще хуже: они бы сочли меня за ненормального, психопата, а это уже серьезно отразилось бы на жизни моей и моих близких.

Наконец, видимо, надо было держать это в секрете и от семьи: незачем было подвергать домашних ненужным треволнениям. Лишь необходимость объяснить некоторые из моих странных действий вынудила меня раскрыть тайну жене. Поначалу она восприняла все это с недоверием, но иного выбора не было, и ей не оставалось ничего другого, как стать встревоженной свидетельницей таких происшествий и событий, которые резко противоречили ее религиозному воспитанию. Дети в то время были еще слишком малы, чтобы что-нибудь понимать. (Позже все это стало для них обыденностью. Моя старшая дочь рассказывала, что однажды вечером, после того как они вдвоем с подружкой осмотрели пустую спальню колледжа, она сказала: Папочка, если ты здесь, выйди, пожалуйста. Мы ложимся спать и сейчас будем раздеваться.