Коллектив авторов - Святая Блаженная Ксения Петербургская

Блаженная отвечала: «Там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!» – и еще сильнее начинала плакать.

Никто не понимал, что сталось со всегда спокойной и благодушной Блаженной. Никто не понимал и странных слов ее.

Лишь три недели спустя, когда по Петербургу разнеслась молва о страдальческой кончине

Иоанна Антоновича, все поняли, что своим плачем и словами: «Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!» – Блаженная предсказывала страдальческую кончину некогда императора Иоанна VI Антоновича.

Накануне праздника Рождества Христова, 24 декабря 1761 года, Блаженная Ксения целый день суетливо бегала по улицам Петербургской стороны и всюду громко кричала: «Пеките блины, пеките блины; скоро вся Россия будет печь блины!»

Все, видевшие Блаженную, недоумевали, что бы означала ее озабоченность и суетливость, что означают слова ее. Так никто и не понял странных слов и поведения Блаженной.

И что же случилось?

На другой день, т. е. 25 декабря 1761 г., по Петербургу вдруг разнеслась страшная весть: императрица Елизавета Петровна неожиданно скончалась.

Тут только всем стало понятно, что словами: «Пеките блины, пеките блины, скоро вся Россия будет печь блины!» – Блаженная предсказывала смерть императрицы.

Несомненно, много и других случаев прозорливости обнаруживала раба Божия Ксения; к сожалению, известий об этих случаях до нас не сохранилось. Но и приведенных уже вполне достаточно, чтобы видеть, что Блаженная, действительно, обладала чудесным даром знания будущего.

Молва о строгой подвижнической жизни Блаженной Ксении, о ее доброте, кротости, смирении, полной нестяжательности, о ее чудном даре прозорливости широко разнеслась по Петербургу. Все стали смотреть на нее как на угодницу Божию, как на великую подвижницу; все стали не только жалеть ее, но и глубоко уважать и почитать ее. Вот почему и купцы, и мещане, и чиновники, и другие обыватели Петербургской стороны душевно рады были принять у себя Блаженную в доме, тем более что все стали замечать, что в каком бы доме или семье ни побывала Блаженная, там всегда водворялся какой-то благодатный мир, особенное счастье. Торговцы заметили, что если Блаженная заходила в лавку, где до того времени не было торговли, и брала себе какую-либо ничтожную из продающихся вещей – орешек, пряничек, – то лавка начинала отлично торговать, потому что народ спешил купить что-нибудь именно в той лавке, куда заглянула Блаженная.

Извозчики заметили, что если кому-нибудь из них удавалось хоть несколько шагов провезти Блаженную, у того целый день езда шла отлично и он делал хорошую выручку. Вот почему извозчики, еще издали увидев Блаженную, наперегон мчались к ней на свои пролетках и умоляли ее хоть только присесть в их коляску, в полном убеждении, что это даст им хороший заработок. И чрезвычайно счастлив был тот возница, которому удавалось провезти в своей коляске Блаженную.

Матери детей замечали, что если Блаженная приласкает или покачает в люльке больного ребенка, тот непременно выздоровеет. Вот почему все они, завидев Блаженную, спешили к ней со своими детьми и просили ее благословить или приласкать их, в уверенности, что тот ребенок, который удостоится ласки или благословения от Блаженной, или которого она просто погладит по головке, непременно будет и здоров, и счастлив.

И прожила, таким образом, в постоянном стремлении к истинному счастию в Боге, в постоянной борьбе со врагом рода человеческого и в постоянной готовности оказать добро всем и каждому эта подвижница после смерти своего мужа целых сорок пять лет. За все это время она не только не имела места, где главу подклонить, но не имела даже одежды, обуви, которыми можно было бы прикрыть и согреть озябшее тело. Несмотря на это, она была вполне счастлива. Как птица небесная, летала она по Петербургской стороне днем, желая всем и каждому оказать какую-нибудь услугу, а ночью вступала в беседу с Самим Господом Богом, предаваясь молитвенным и другим подвигам. Кротость, смирение, доброта постоянно сияли на изможденном трудами лице ее: видно было, что душа Блаженной далека от мира, что хотя тело ее находится еще на земле, но дух ее находится на небе, куда она неустанно стремилась.

И вот не стало этой подвижницы на земле. Настал час, когда Господу угодно было разрешить ее от борьбы с миром и взять ее к Себе на Небо.

Среди всех лиц, погребенных на Смоленском кладбище, есть много замечательных, о которых память сохранилась в народе. Например, описателю жития Блаженной Ксении случалось несколько раз бывать на этом кладбище и всегда видеть у одной маленькой часовни много народу. Воображая сначала, что эта часовня предназначена специально для панихид по усопшим, он не обращал особенного внимания, но как-то раз пришлось ему услышать от одной престарелой женщины рассказ о петербургской жительнице, Ксении Григорьевой, юродствовавшей чуть ли не весь свой век и похороненной на Смоленском кладбище. Поинтересовавшись ее рассказом, из которого он узнал, что именно по ней служатся панихиды и с этой целью устроена часовенка, он специально отправился туда проверить слышанное. Обратив внимание на подпись, приведенную в заголовке этого очерка, он начал расспрашивать о ней лиц, молившихся над ее могилой, думая, что они ее родственники или знакомые. Но отнюдь не бывало: это были люди, которые много слыхали о ней, но сами ровно ничего не знали. Некоторые из них, однако, говорили многое, чему поверить трудно, и он решился обратиться к более сведущим людям, которые указали ему на источник некоторых сведений, помещенных в «Русской старине» и в «Историко-статистическом описании Петербургской епархии». С этими сведениями он и счел полезным познакомить читателей, интересующихся этой личностью.

Вот как описывает ее отец С. Опатович:

«Происхождение Ксении Григорьевой никому не известно, тем не менее знают, что она была замужем за придворным певчим, Андреем Федоровым, состоящим в чине полковника. Но смерть рано разлучила ее с мужем, и она осталась двадцати шести лет вдовою. Погоревав по нем, она раздала все свое имущество бедным и, надев на себя платье мужа, щеголяла в нем под его именем в течение сорока пяти лет по Петербургу, не имея нигде постоянного пристанища.

Однако главным ее местопребыванием была Петербургская сторона, и преимущественно приход св. апостола Матфия. Ее именем долго называлась даже одна улица. Она пользовалась большим уважением среди тамошних жителей, в особенности у извозчиков, которые, завидев ее издали на улице, обгоняли друг друга и наперерыв предлагали ей свои услуги, будучи вполне убеждены, что кому удастся хоть сколько-нибудь провезти ее, то весь день будет счастье и он поедет домой с хорошим заработком.