Андрей Ткачев - Бремя страстей. Тайная жизнь наших душ

Оружие и деньги, гордость и похоть пляшут на мировой сцене, делая вид, что это они — правители земли. А они лишь участники танца, но никак не режиссеры. И народ Божий должен упражняться в изучении Писания и в молитве, чтобы славу Божию не отдать иным и не приписать иным. И пусть не всегда приходится принимать сладкое от руки Вседержителя. Ведь тот же народ, который силою и волею Бога с пением вышел на противоположный берег Красного моря, со временем по воле Того же Бога ушел со слезами в Вавилон. И там, и там действовал Бог, то спасая, то наказывая.

Всматриваясь в события современности, нам следует не колебаться умом. Следует прозревать руку, правящую всеми. И, молясь, стоит говорить о себе и своих печалях и переходить к молитве о всех и за вся. Ты Бог мой, помилуй меня! Ты Бог всех нас, всех нас помилуй! Господи сил, с нами буди! Иного бо, разве Тебе, Помощника в скорбех не имамы. Господи Сил, помилуй нас!

Румынский старец Арсений (Папачок) так видел гордость: можно гордиться врожденными вещами: красотой, талантами. Например, у меня есть музыкальный дар, а у вас нет, и я горжусь. Можно гордиться приобретенным мастерством. Например, резчик по дереву гордится искусной резьбой, сделанной им. Можно гордиться богатством, славой, высокой должностью или выгодной женитьбой. Можно гордиться вещами, которые добыл силой своей воли. И можно гордиться духовными вещами, которые Бог подарил. Например, даром пророчества или даром горячей молитвы. А оказывается, ничем гордиться нельзя! Все это было получено человеком, а не сам он приобрел. И природные дарования, и приобретенные навыки, и случайные дары, посыпавшиеся, как снег на голову, и духовные дары, и прочие подарки — всем этим человек должен пользоваться с большим смирением. Если же человек будет считать, что он достоин этих даров, то может их лишиться. Апостолы Павел, Петр и Иаков говорят: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать». «Облекитесь смиренномудрием, — говорит апостол Петр в Первом соборном Послании, — потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5, 5). То же самое пишет апостол Иаков в своем соборном Послании, и апостол Павел говорит: «Не гордись, но бойся». А точнее так: «Родные ветви отломились за неверие, а ты, привитый верою, не гордись, но бойся» (Рим. 11,20).

Гордость — это самая главная проблема человечества. Если бы эта проблема была решена, остальные отпали бы сами собой.

У гордости есть множество дочерей. Дочерями гордости являются хвастовство, тщеславие, любопытство, зависть, злопамятство, обидчивость, вспыльчивость, и с ними — множество других. Все это дети гордости. Их не было бы, если бы не было матери. Не был бы я горд, не был бы и вспыльчив, не был бы мстителен. Я бы не злорадствовал, например, чужой беде. Войско гордости и его детей движется изнутри, из сердца, как ветви, потому что есть корень. Гордость — это самая главная проблема человечества. Если бы эта проблема была решена, остальные отпали бы сами собой.

***

В нашем перевернутом мире есть перевернутый вид искусства — перфоманс. Зрители и исполнители в таких действах не разделены, как в привычном театре. Они условно едины и часто действуют сообща. Какие- то элементы перфоманса, например, есть в эстраде. Это когда певец зазывно машет руками и просит зал ему подпевать, или юморист зовет одного из зрителей на сцену, вовлекая в миниатюру.

У любого жанра есть мэтры и есть рядовые ремесленники. Есть свои мэтры и у жанра перфоманса. Одна из них — Марина Абрамович. В 1974 году эта в высшей степени экстравагантная и необычная дама устроила один из самых известных своих перфомансов под названием «Ритм О». Суть была в следующем. На столе в аудитории лежало 72 предмета разного бытового назначения — от самых невинных до самых опасных. Например: бритвенный помазок, гребень для волос, зеркальце, шарфик, шило, букет цветов, опасная бритва, боевой заряженный пистолет. Госпожа Абрамович сидела в зале неподвижно, подобно статуе, позволяя зрителям прикасаться к себе, в том числе — предметами, лежащими на столе.

«В чем смысл?» — спросите вы. В том, что неподвижный теплокровный объект, не оказывающий сопротивления, рано или поздно становится объектом насилия. Так почему-то получается. Люди вначале ведут себя вполне прилично: осторожно и настороженно. Просто смотрят. Потом они робко приближаются к живому объекту и прикасаются к нему. (Марина Абрамович сидит, не мигая, изображая статую.) Люди прикасаются вначале кончиками пальцев. Потом берут веер и машут им на подопытную. Берут гребешок и причесывают ее. Посмеиваются. Так продолжается сколько-то времени. И вот наступает момент, когда участники перфоманса вдруг начинают покалывать сидящего человека булавками.

Дальше — больше. Пытаются нанести порез, сильнее уколоть, пырнуть, потянуть за волосы. Беззащитность объекта, статус немой жертвы распаляет участников. Свою роль играет и чувство коллективизма. Все же в толпе ты «вроде» ни в чем лично не виновен: все кололи — и я колол. Коллективный человек в вопросах насилия почти бессознателен. Наконец один из участников взял пистолет и навел его на испытуемую... На этом перфоманс закончился. Марина встала и пошла по направлению к публике. Люди стали разбегаться — то ли от эффекта ожившей статуи, то ли от реальности сопротивления.

Сама Абрамович позже говорила, что ждать решения от публики означает дать себя убить. По сути, цель перфоманса — опытно показать человеку, что внутри у него спит, свернувшись до времени в клубочек, дикое животное. Пару часов назад кто-то шел по улице и разглядывал витрины — и вот он уже потенциальный убийца. Каково? Исходя из пользы произведенного опыта, у меня даже пропадает желание насмехаться или критиковать подобные непривычные виды искусства. Ведь вывод стоит того, и игра стоит свеч.

Мы же читаем в прессе, что какой-то педагог оказался педофилом, какой-то полицейский — садистом, какой-то сенатор нюхает героин на гей-вечеринке. Мы возмущаемся: как так? Культурные же люди! А дело все в том, что культура ничего не лечит, но лишь временно одевает папуасов в модные пиджаки и плащи. Потом плащи с пиджаками сбрасываются...

Вот он идет по улице под ручку с женой — культурный представитель самой культурной цивилизации. Он идет на перфоманс. Там он будет первые полчаса культурно сидеть, как в театре, а потом постепенно увлечется атмосферой зрелища, развяжет галстук, вспотеет от увлечения и подойдет к испытуемой, держа в руке шило... Или он революционный борец за счастье собственной страны. Его голова полна светлых идей. Уму непостижимо, как всего через два-три месяца он превратится в палача и насильника, а пыточный подвал с беззащитной жертвой полюбит больше всех демократических благ на свете.