И. Сурский - Отец Иоанн Кронштадтский

Поведал владыка Серафим и о следующем чудесном исцелении, которое произошло с владыкой митрополитом Антонием от отца Иоанна, когда митрополит был еще архимандритом и ректором Московской Духовной семинарии 288в Троице-Сергиевой Лавре 289.

Отец Иоанн приехал в Московскую Духовную семинарию вечером, после всенощной, накануне храмового праздника, и весьма обрадовал всех. Очень усердно просил отец архимандрит Антоний отца Иоанна служить Литургию за главного. Но по своему великому смирению отец Иоанн не мог исполнить этой просьбы и стал за Литургией сбоку, около престола. В конце Литургии была получена телеграмма о смерти Московского митрополита 290.

Отец ректор Антоний вместе с отцом Иоанном решил после обеда ехать в Москву для служения панихиды по скончавшемся митрополите.

Но после обеда случилась с отцом ректором великая беда. Время было холерное. Он внезапно очень тяжело заболел страшными болями желудка.

Отец Иоанн не знал об этом. Собравшись в дорогу, он спросил:

— Где же ректор отец архимандрит Антоний?

Ему сообщили, что он тяжко заболел и лежит в постели в своей спальне. Отец Иоанн немедленно вошел к тяжело больному и спросил:

— Что с вами? Вы очень страдаете?

— Я умираю, — сказал архимандрит Антоний отцу Иоанну.

— Пустяки, — ответил отец Иоанн, возложив руку свою на голову архимандрита Антония, — вставайте и поедемте.

Последний почувствовал, что болезнь его мгновенно оставила. Он немедленно встал и совершенно здоровым отправился вместе со своим дивным целителем в Москву, где прошел пешком за гробом митрополита более десяти верст.

Илья Васильевич Гумилевский, протоиерей храма Христа Спасителя в Москве и профессор Московской Академии, в бытность свою семинаристом Духовной семинарии в Москве, в год выпуска из последней получил приказание от инспектора классов подготовиться к произнесению проповеди на предложенную тему.

Место, где семинарист Гумилевский должен был произносить проповедь, не было указано, что его немало волновало, помимо присущих волнений, связанных с произнесением первой проповеди. Он был в числе лучших выпускаемых из семинарии учеников, из которых только двое могли быть отправлены в Духовную Академию казеннокоштными 291.

Под один из Богородичных праздников семинарист Гумилевский получил приказание явиться к настоятелю Успенского собора, и когда явился, то от последнего узнал, что пробная проповедь должна быть произнесена в середине всенощного бдения, во время полиелея.

Смутившийся от такой неожиданности, семинарист Гумилевский был еще более взволнован, когда в алтаре собора появился отец Иоанн Кронштадтский и стал готовиться к начатию всенощной.

Пишущий эти строки — его родной брат, с которым он впоследствии поделился пережитым им своим настроением, вернее, состоянием духа по тому моменту. Необъяснимый страх, а вместе с ним и какой-то благоговейный трепет стрелой пронизали его. И чем ближе становился момент появления в стихаре на амвоне, тем сильнее росло желание уйти совсем или как-нибудь отложить выступление, хотя бы путем симуляции болезни. В борьбе с самим собою незаметно подкралось и время, когда от брата потребовали приготовиться к выходу из алтаря. Раздумывать уже было поздно. И брат, перекрестясь троекратно на святой престол, решительно подошел к отцу Иоанну за благословением. «Чувствую и знаю твои переживания, юноша, — сказал Батюшка отец Иоанн. — Да укрепит тебя Бог Святым Духом Своим и да не смущаешься ты впредь никогда в своих дерзаниях служить Ему».

С необыкновенным подъемом и неподражаемой дикцией произнес тогда брат свою первую в его жизни проповедь, и что удивительнее всего, так это то, что даже не воспользовался своим рукописным материалом. Не отступая от темы, как от стержня, он далеко отступил в вариантах одухотворенной мысли, образно, нравоучительно и убедительно излагая молящимся воспоминаемое Святой Церковью событие из Нового Завета.

Слова отца Иоанна оправдались на дальнейшей жизни и деятельности семинариста Гумилевского.

По окончании Духовной Академии он был оставлен при ней для защиты диссертации в звании профессорского стипендиата. Затем, по принятии сана священника, был назначен в храм Христа Спасителя, с оставлением при Академии профессором. Часто назначался говорить проповеди в присутствии лиц Императорской фамилии. Был короткое время придворным протоиереем в Царском Селе, куда был переведен настоянием профессуры и Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Позже — настоятелем храма Христа Спасителя. Во время большевизма громил сатанинскую власть большевиков с амвона храма Христа Спасителя. Власть долгое время не могла ликвидировать этого, из-за добровольной охраны молящимися. И только когда заточен был Патриарх Тихон, протоиерей Илья Гумилевский был арестован и сослан в Вологду, где и ослеплен 292. Все его проповеди с преподанием, как к ним нужно готовиться и как произносить, собраны в книгу под названием «Семя веры». В «преподании» summa summarum 293говорится о том, что предварительно произнесения проповеди необходимо три дня усиленного поста и молитвы, творимой тайно, мысленно, дабы освободить дух от тела, окрылить его.

Из этого повествования ясно, что отец Иоанн, благословляя юношу, подал ему благодать Святого Духа, сделавшего его великим проповедником, непреоборимым воином Христовым в борьбе с антихристом и наконец мучеником за веру Христову.

Привожу рассказ друга моего протоиерея, имевшего твердую и непоколебимую веру во Христа и отказавшегося присоединиться к так называемой «Живой церкви», то есть к красному духовенству 294, перешедшему на службу антихриста, за что он и был посажен в тюрьму.

«По окончании семинарии, — рассказывает протоиерей, — я любил танцевать, петь светские песни и веселиться и отнюдь не помышлял о духовном сане.

Неожиданно меня требует Тверской архиерей и говорит мне: “Тогда-то поедешь в Осташковский монастырь и там тебя посвятят во священника и будет присутствовать на твоем посвящении отец Иоанн Кронштадтский”.

Уйдя от архиерея и пораздумавшись, я решил идти к нему отказываться; главным образом меня пугало присутствие отца Иоанна — еще что-нибудь скажет мне, по своей прозорливости, неприятное.

Придя к архиерею с целью отказаться, я просил келейника доложить обо мне. Келейник спросил, по какому делу я пришел. Я ответил ему, что хочу отказаться от посвящения. На это келейник сказал: “Не ходи, осерчает владыка”. Я испугался гнева владыки и не пошел.

Меня утешала мысль, что обводить меня вокруг престола при посвящении будет не отец Иоанн, а один из трех архимандритов монастыря, которые при службе считаются выше митрофорного протоиерея.