И. Сурский - Отец Иоанн Кронштадтский

С искренней любовью во Христе

протоиерей Феодор Синькевич

Иерусалим.

Ваша книга «Отец Иоанн Кронштадтский» весьма своевременна и чрезвычайно полезна в нынешние дни тяжелых испытаний, переживаемых человечеством, а особенно русской эмиграцией, для которой она послужит утешением в ее скорбях.

Председатель Представительства терских казаков Е. Букановский

Белград.

Кроме этих письменных отзывов о моей книге, я считаю долгом привести еще некоторые устные отзывы.

Так:

Архиепископ Серафим Богучарский, заведующий русскими церквами в Болгарии, сказал мне, ласково обнимая меня: «Спасибо тебе, дорогой, что ты такую хорошую книгу написал».

Архиепископ Камчатский и Петропавловский Нестор сказал мне: «Знаете, что я, как сел вечером читать Вашу книгу, так всю ночь до утра и прочитал, пока не кончил».

Викарный епископ Сербской Патриархии Дионисий сказал мне: «Ваша книга “Отец Иоанн Кронштадтский” — первая из всех русских книг, которые мне приходилось читать, написана таким простым, легким и удобопонятным языком, что, читая ее, я все понимаю. Другие же русские книги написаны тяжелым слогом, так что их трудно понимать нерусскому.

Жена академика Струве, Нина Александровна, сказала мне: «Знаете, из всех книг на земном шаре Ваша книга самая лучшая» 349.

Председатель Общества чинов судебного ведомства, бывший председатель одного из окружных судов Константин Иванович Телятников сказал мне: «Вашей книгой Вы всех победили». И еще повторил мне это через несколько месяцев.

Кроме вышеприведенных отзывов, меня весьма радует, что и современная молодежь интересуется отцом Иоанном и читает книгу «Отец Иоанн Кронштадтский».

Однажды пришел я на службу и забыл в другом жилете ключ от письменного стола, в коем были все мои чертежные принадлежности.

От службы я жил далеко, и пришлось бы потерять целый час, чтобы сходить домой, туда и обратно, за ключом.

Видел я, как молодые мои сослуживцы, забыв ключ, без труда отрывали верхнюю доску стола вместе с гвоздями, коими она прибита, выдвигали ящик стола и затем нажимом рук опускали верхнюю доску стола на место, а гвозди догоняли ударами полена.

Я пошел к сослуживцу молодому человеку г. Толмачеву, огромного роста, который всем белградцам известен, так как на весельных гонках яхт-клуба имени Петра Великого всегда берет призы. Я объяснил ему, в чем дело, и говорю ему:

— Я маленькая ничтожная пигалица, а вы богатырь, помогите мне.

— Какая вы ничтожная пигалица, — отвечал он мне, — вы гигант мысли, вы такую книгу написали, я вашу книгу прочел.

Я ему ответил, что гигант мысли не я, а отец Иоанн, мысли которого я привел в книге.

Другой молодой сослуживец мой господин Георгий Гофман прочел мою книгу, экземпляр которой я ему дал прочитать и, прочитав, купил.

Третий молодой сослуживец мой господин Свешников прочел мою книгу, а затем и его супруга также.

Инженер Н. Ф. Лазарев, с которым я не был знаком, сказал мне, что прочел мою книгу, которая ему очень понравилась.

Студент карпаторосс 350говорил мне, что студенты очень интересуются отцом Иоанном, читают и покупают мою книгу о нем.

Это явление меня очень радует и утешает, ибо я вижу, что на смену нам идет поколение, горячо любящее свою родину и православное по духу.

Моя молитва

Совокупность всех вышеприведенных отзывов о первом томе моей книги «Отец Иоанн Кронштадтский» привела меня к убеждению, что Господь услышал и исполнил мою молитву, которою я молюсь Ему уже много лет.

Вот эта молитва, которою я прошу Царицу Небесную, всех святых честных бесплотных Сил Господних и великих святых Господних, святых молитвенников, молитвенниц и Ангелов-хранителей семьи моей и великого Иоанна Кронштадтского, чтобы они умолили Господа, чтобы Господь дал мне насаждать мир, тишину и безмятежие, благочестие и всякую правду и истину, и веру православную в России и во всем мире и работать в этом направлении неусыпно, всю жизнь, всем существом моим и всем семейством и видеть плоды трудов моих.

Я стараюсь уже несколько месяцев припомнить, когда и по какому случаю я составил эту молитву, но решительно не могу вспомнить; очевидно, эта молитва внушена мне свыше Иоанном Кронштадтским и молитвенниками, молитвенницами и Ангелами-хранителями нашими.

Вторым священником Андреевского собора в Кронштадте и ключарем его был преподававший нам в гимназии Закон Божий отец Иван Сергиев.

Отцу Ивану нужно отвести особое почетное место в моем рассказе. Через несколько лет вся Россия узнала этого скромного священника, уроженца заброшенного в глуши Архангельской губернии села Суры. Не только в пределах нашей родины, но и за границей он стал известен как “отец Иоанн Кронштадтский”.

Со времени своего назначения в Кронштадт отец Иоанн стал другом моих родителей и частым гостем у них 352. Мой отец был его помощником и сотрудником, когда он вырабатывал план совершенно нового тогда для России учреждения: Дома Трудолюбия для доставления заработка и помощи всем сирым и убогим, оказавшимся в тяжелом положении 353. Вместе с моим отцом он и проводил этот проект в исполнение в Кронштадте.

В гимназии урок Закона Божия. После молитвы за преподавательский столик садится отец Иоанн. На его щеках играет румянец, и он кажется моложавым, несмотря на пробивающуюся седину в бороде. Огнем, но огнем доброты и приветливости горят его светло-голубые глаза. Этих глаз не забудет никто, кто их видел. Батюшка, не в пример прочим преподавателям, говорит всем нам “ты”, и это “ты” звучит так необыкновенно просто и естественно в его устах. Обратись к нам так другой педагог — это показалось бы нам грубым и даже оскорбительным.

Двое моих одноклассников начинают играть в “перышки” на его уроке. “Ничего, отец Иван добрый, да он и не заметит”. Но Батюшка заметил, тотчас же извлек обоих с их мест и попросту поставил на колени около своего столика. Одного “одесную”, другого “ошуюю” себя.

Как сейчас вижу эту картину. Преподавательский столик приходится как раз на высоте глаза стоящих на коленях и те, вытягивая, сколь возможно, свои шеи, стараются рассмотреть, что Батюшка пишет в классном журнале.

— Вот, ужо я вас, — говорит он им, стараясь казаться сердитым, но те в ответ только широко улыбаются, по глазам его видя, что это только так — одна угроза.