Архимандрит Амвросий Погодин - Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния

42. Если они говорятъ, что Сынъ — ближайшій Виновникъ Святаго Духа, а Отецъ — не ближайшій, а это — противоставящіяся другъ другу положенія, противоположныя же другъ другу положенія невозможно — сочетать, то, слѣдовательно, Отецъ и Сынъ не будутъ однимъ Виновникомъ, будучи, — противоставящіеся Другъ въ отношеніи Друга Виновники; итакъ, будутъ два Виновника; и какимъ образомъ, несчастные, избѣгнутъ они двухъ Началъ, которыя отовсюду слѣдуютъ за ними?

43. Говоря объ Отцѣ и Сынѣ, какъ о ближнемъ и не ближнемъ Виновникѣ, и по нѣкоему естественному и необходимо вытекающему порядку, ставя перваго и второго и третьяго, латиняне, очевидно, что отдѣляютъ Святаго Духа отъ Отца и вводятъ въ Святую Троицу градаціи и пониженія, и говорятъ, что Отецъ — больше, чѣмъ Сынъ, а Сынъ — больше, чѣмъ Святый Духъ. Но пусть они выслушаютъ отъ Пятаго Вселенскаго Собора, что нѣчто таковое является Оригеновымъ ученіемъ; ибо блаженной памяти Императоръ Юстиніанъ, въ словѣ противъ него говоритъ о немъ слѣдующее: “Который, прежде всего, хуливъ въ отношеніи Самой Святой и Единосущной Троицы, дерзалъ говорить, что Отецъ больше — Сына, а Сынъ — больше Святаго Духа” 122). Отсюда, въ томъ же словѣ онъ называетъ его и “многобожникомъ”; — и справедливо. Ибо и Григорій Богословъ говоритъ: “Для насъ — одинъ Богъ, ибо едино Божество и къ Одному относятся Тѣ Лица, Которыя происходятъ отъ Него” 123). Итакъ, если относящіе къ Одному (Лицу) Тѣхъ, Которые — отъ Него, вѣруютъ въ единаго Бога, то, слѣдовательно, не относящіе Два Лица къ Одному, но Одно — къ Двумъ, очевидно, что вѣруютъ не въ одного Бога, но — во многихъ; такъ что же имъ ставить въ порицаніе еллинамъ (язычникамъ) !

44. Если Духъ Святый исходитъ отъ Сына въ ближайшемъ порядкѣ, отъ Отца же — не въ ближайшемъ, какъ говорятъ латиняне, то очевидно, что Онъ исходитъ отъ Ѵпостаси Сына, а, отнюдь, не — отъ Ѵпостаси Отца: ибо какъ бы это могло быть иначе, когда Духъ Святый имѣетъ бытіе отъ Него не въ ближайшемъ порядкѣ? Ибо и Іакова, не въ ближайшемъ порядкѣ имѣющаго бытіе отъ Авраама, мы не назвали бы происходящимъ отъ ѵпостаси Авраама, если бы только кто не пожелалъ сказать этимъ, что онъ происходитъ отъ его естества; но, подобнымъ же образомъ, и всѣ мы, люди, имѣя происхожденіе отъ Адама, называемъ себя происходящими отъ естества Адама, но, отнюдь, не отъ ѵпостаси его. Но, вотъ, Святые, богословствуя, говорятъ относительно Духа, что Онъ происходитъ отъ Ѵпостаси Отца; такъ говорятъ и божественный Григорій Нисскій и величайшій, воистинну, Максимъ и всѣ остальные; а то, что Онъ происходитъ отъ Ѵпостаси Сына, никто изъ нихъ, насколько намъ извѣстно, не говорилъ. Итакъ, напрасно латиняне сдѣлали Ѵпостась Сына ближайшимъ Виновникомъ Духа.

45. Когда латиняне скажутъ, — что Отецъ не есть ближайшій Виновникъ Святаго Духа, — мы ихъ спросимъ: въ томъ ли смыслѣ, что Онъ — Виновникъ Сына, они называютъ Его Виновникомъ и Духа, или же въ томъ смыслѣ, что и Онъ придаетъ нѣчто отъ Себя для бытія Духа? — Если они скажутъ, что — въ томъ смыслѣ, что Онъ — Виновникъ Сына, то, очевидно, что Онъ, собственно говоря, не является Виновникомъ Духа: ибо такого рода Виновникъ — дальній и не ближайшій; и явствуетъ, что Отецъ, являясь, въ собственномъ смыслѣ слова, Виновникомъ Сына, поскольку Онъ — ближайшій къ Нему, не является, въ собственномъ смыслѣ слова, Виновникомъ Духа, поскольку Онъ не является ближайшимъ къ Нему. Но такое богословствованіе, лучше же сказать богоборничество, мы до настоящаго времени и не слышали еще, но, напротивъ, слышимъ, что какъ Сынъ — отъ Отца, такъ и Духъ — отъ Отца. Напрасно же они, сами говоря, что Духъ Святый — “только отъ Сына”, обвиняютъ насъ за выраженіе: “(Духъ Святый —) только отъ Отца”. Если же они скажутъ, что въ томъ смыслѣ они называютъ Отца Виновникомъ Святаго Духа, что и Онъ нѣчто отъ Себя придаетъ для бытія Духа, то что еще можно сказать въ нагроможденіе возрастающихъ нелѣпостей?! — Ибо, вотъ, такимъ образомъ, будутъ два Виновника, ибо и Ѵпостаси — двѣ, и естество Духа будетъ раздѣленнымъ, одна часть — отъ Отца, другая — отъ Сына данная, и Духъ будетъ составленнымъ, имѣя бытіе отъ Обоихъ, и иное подобное послѣдуетъ за сими доктринами.

46. Но будучи притѣсненными такого рода аргументами, латиняне вновь обращаются къ примѣру твари, дабы очевиднымъ образомъ откровенно явить себя духоборами и показать себя мыслящими Духа Святаго тварью. Ибо они говорятъ, что и тварь, о которой говорится, что она имѣетъ бытіе отъ Отца чрезъ Сына, также считается, что имѣетъ одного Виновника и Творца, а не два или три Виновника; и дѣло не обстоитъ такимъ образомъ, что Одинъ — собственно говоря, является Виновникомъ, другой — не въ собственномъ смыслѣ слова Виновникъ, и нѣтъ того, чтобы отдѣльныя части придавались ей для бытія. Но если они говорятъ такъ, то или пусть признаютъ, что открыто считаютъ Духа тварью, или да разумѣютъ, что внѣ своего естества и ѵпостаси и у насъ (людей) могутъ два лица единымъ дѣйствіемъ и единой мыслью искусно сдѣлать то, что пожелали бы, но чтобы каждый изъ нихъ отъ своей ѵпостаси, могъ единымъ дѣйствіемъ, совмѣстно изводить, согласно естеству, одно лицо — сіе невозможно; развѣ лишь возможно только придать отъ себя часть для бытія этого лица, какъ было сказано; такъ что тѣмъ, что будутъ два начала и два дѣйствія (энергіи), то и происшедшее отъ нихъ явится составнымъ. Поэтому достойно удивленія, что они единое личное дѣйствіе (энергію) приписываютъ двумъ Лицамъ и утверждаютъ, что два Лица являются единымъ Началомъ.

47. И самый умъ ( νοϋς ) въ насъ, имѣю въ виду — человѣческій, рождаетъ изъ себя слово и изводитъ духъ; одного — какъ бы вѣстника своихъ движеній и мыслей, другого же — какъ живителя и двигателя тѣла и соявителя и возвѣстителя слова. Итакъ, слово и духъ одновременно въ отношеніи другъ друга исходятъ изъ ума, и первое — возвѣщаетъ внѣшнимъ то, что относится къ родителю, а второй — живитъ и движетъ тѣло такъ, какъ это пожелалъ бы изводитель. Но никто изъ здраво мыслящихъ не сказалъ бы, что духъ происходилъ отъ слова и оно было виновникомъ его; ибо какъ бы это могло быть, когда и самъ онъ содѣйствуетъ слову въ явленіи его и самъ, въ свою очередь, чрезъ него является? Такимъ же образомъ и Вѣчное Слово имѣетъ Духа происходящимъ вмѣстѣ съ Нимъ отъ Перваго Ума и Отца, и не является для Него (Духа) Виновникомъ бытія, какъ и Самъ не отъ Него пріемлетъ Начало. Такъ богословствуетъ съ нами и прежде насъ божественный Максимъ, что образъ (т. е. умъ, слово и духъ) чудеснымъ образомъ соотвѣтствуетъ Первообразу. Ибо какъ у насъ слово является возвѣстителемъ движеній ума, такимъ же образомъ и Божественное Слово именуется Возвѣстителемъ (Ангеломъ) великой воли Отца; и какъ у насъ духъ является живительнымъ и двигательнымъ началомъ тѣла, такимъ же образомъ и Божественный Духъ, являясь животворящимъ и двигательнымъ и сохраняющимъ и освящающимъ Началомъ для твари, именуется Жизнью. Итакъ, помянутый божественный мужъ въ 3-й главѣ Сотницы “Созерцательныхъ Главъ” говоритъ слѣдующее: “И не было, и не есть, и не будетъ слово старше по времени Слова: Слово же — не безъ разума и не безжизненное, но — обладающее разумомъ и живое, какъ имѣющее Раждающій Его по естеству существующій Умъ — Отца, и существующую Жизнь, по естеству сосуществующую съ Нимъ — Духа Святаго” 124). Замѣть, что “Раждающимъ Умомъ” онъ называетъ Бога Отца; “Словомъ” же рожденнымъ отъ Него — Бога Сына; Жизнью же — Духа Святаго, вмѣстѣ съ Сыномъ имѣющаго бытіе, но не отъ Него принимающаго бытіе. И это-то то самое, что и иной богословъ говоритъ: “Духъ отъ Отца исходитъ и въ Сынѣ пребываетъ” 125).