Миикка Руоканен - Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

Действенный характер пророческой боговдохновенности особенно четко выражен в трудах Лютера, поскольку он воспринимал пророческое послание как нечто единое. Всего лишь одно слово содержит весь смысл спасительного послания:

…так, что нет нужды мне много говорить, но одного речения достаточно этому писателю, чтобы в этом речении и с его помощью он тебя образовал. [71] WA 3; 255,35–36.

Ибо во всяком слове — весь Христос и в каждом отдельном — весь. [72] WA 56; 252,11–12.

Лютер видел направленную пророческую боговдохновенность не только у ветхозаветных пророков, но также у апостолов Христа. Среди всех апостолов Павел занимает особое положение. Павел воспринял Евангелие не как все апостолы и не как их ученики, но напрямую от Самого Христа, будучи в состоянии экстатического восхищения. В богословии Лютера между классической пророческой боговдохновенностью Ветхого Завета и переживаниями Павла, когда тот воспринял Евангелие, почти нет разницы. Павел принял Евангелие напрямую «от Бога через исключительное откровение Иисуса Христа». В соответствии с тринитарной точкой зрения, предметом такого откровения может быть либо Отец, либо Сын, открывающиеся через Святого Духа.

Апостольское Евангелие Христа и откровение, происходящее вследствие прямой экстатической инспирации, имеют прямое отношение к истории апостола Павла. Лютер утверждал, что со стороны Павла было бы неправильно советоваться с людьми по поводу того, что ему даровал Сам Всевышний:

«И я получил это не от человека или чьего-либо учительства, и не передал мне кто-то, но и не от меня самого я выучил, не нашел и не отыскал моим старанием. От Бога, одним откровением Христа, я получил это и под руководством Христа выучил», а именно — на пути, когда, направляясь в Дамаск, он услышал голос Христа, как думает блаженный Иероним. [73] WA 2; 465, 21–25.

…и не через человека, но единственно Иисусом Христом ему было открыто… [74] WA 2; 467, 16–23.

Апостольское Евангелие Христа и откровение, происходящее вследствце прямой экстатической инспирации, имеют прямое отношение к истории апостола Павла. Лютер утверждает, что со стороны Павла было бы неправильно обращаться за советом к людям по поводу того, что ему даровал Сам Всевышний:

Ведь нечестиво было подкреплять советом людей божественное откровение, как если бы он сомневался. [75] WA 2; 471, 2–3.

В богословии Лютера экстатическое переживание у пророков как таковое не обладает самостоятельной ценностью. Важным является то содержание, которое приобретается вследствие такого переживания. То, что не является спасительным деянием Бога, имеет либо демоническое происхождение, либо представляет собой лишь сонное мечтание человека.

Когда Господь открывает Себя человеку в прямой пророческой боговдохновенности, Он передает Свое присутствие, качества и обетования. Для Лютера не был актуален вопрос о том, каким образом происходит общение между Богом и человеком, для него было важно само происходящее событие, которое обладает сотериологическим значением.

Через пророческую боговдохновенность (инспирацию) невидимый Бог, Deus absconditus , открывает Сам Себя как открытого, милосердного Бога, Deus revelatus , который делает очевидной Свою внутреннюю благодать для пророков. Сокровенность пророческой боговдохновенности по благодати соответствует своему содержанию. Пророческая боговдохновенность имеет отношение к божественному opus proprium .

Лютер никогда не называл закон богодухновенным. Закон относится к внешним проявлениям человеческой жизни. Более того, этот закон известен всем народам, благодаря единству творения, как некий природный, естественный закон, который находит свое выражение в таких формах, как Декалог. Поскольку закон уже известен, то нет смысла считать какие-либо рассуждения о нем откровением, откровение предполагает раскрытие чего-то неизвестного в природе, а именно — благого Бога. Следовательно, пророк является evangelista , а не legista . Как пророки, так и апостолы знали о законе. Он был естественной частью их жизни, Евангелие же было дано им благодаря действию Святого Духа:

Они, пожалуй, слышали закон, однако эту истину Евангелия они получили из откровения Святого Духа… [76] WA 47; 526, 27–29.

Истинный пророческий дух ставит Божью благодать выше всего, даже выше всякого закона. Даже в самом законе пророк видит скрытое Евангелие и непреходящие обетования:

Следовательно, пророк посмотрел на закон Моисея духовными глазами, видя, что в нем скрыт и заключен закон веры, Евангелие благодати и незримые обетования… [77] WA 4; 305, 19–20. WADB 8; 12, 16–17. WA 3; 102, 26–27.

Лютер подчеркивает высокое положение благодати и свободу богодухновенных людей; даже «богодухновенный христианин, исполненный Святого Духа», способен сотворить более высокие законы и положения, чем десять заповедей Моисея, потому что Христос превыше и чище любого библейского пророка.

Лютер считал, что основной темой всех Писаний является вопрос обетований Божьих и человеческой веры в них. Следовательно, книга Бытия уже «почти Евангелическое произведение». Авраам «друг Самого Бога». В Новом Завете апостолы также являются «друзьями Христа»:

И в этом причина того, что Священное Писание наделяет Авраама такой славой и называет его близким и другом Бога у Исайи, как Христос называет своих апостолов не рабами, а друзьями. [78] WA 42; 666, 9–11.

В богословии Лютера пророческая боговдохновенность по определению есть inspiratio gratiae , как откровение божественного opus proprium . Пророческая боговдохновенность относится к Духу, а не к букве закона. Следовательно, пророческое понимание вещей занимает доминирующее положение даже в деле понимания «буквы»:

Ведь дух скрыт в букве, которая не есть благое слово, потому что это — закон гнева, но дух — это благое слово, потому что это — слово благодати, и поэтому выводить его из буквы — изрекать его. [79] WA 3; 256, 28–29. WA 3; 160, 28–29.

Близкая встреча Бога и пророка рассматривается как обетование Бога о Его близости и благодати. Это обетование изначально определено во времени, оно направлено на futura bona. Лютер считал пророческое состояние экстаза способом предчувствия будущих событий, вечного проклятия или благодати:

Два вида исступления мы находим в Писании: чувство вечного осуждения, а другой — чувство вечного блаженства, каковые оба исступления выпадают на долю только возвышенным душам. [80] WA 9; 355, 20–22; 460,33–36.

Как феномен, направленная пророческая боговдохновенность в состоянии экстаза связана с содержанием как откровения, так и обетования: оба направлены из настоящего, ощутимого мира в будущее, установленное Богом. Благодаря инспирации Святого Духа, душа пророка испытывает состояние припоминания, а он сам возносится выше преходящего и себя, дабы узреть то, что уготовил Бог.