Будда Шакьямуни - Собрание палийских джатак

Те, что на царской псарне взращены,

Ухожены, красивы и сильны, –

Они живут! А нас казнить должны!

Нет справедливости в таком решенье.

Ведь это беззащитных избиенье.

Выслушав поучение бодхисаттвы, царь спросил его: "А известно ли тебе, мудрый, кто же всё-таки изгрыз упряжь на колеснице?" – "Да, известно", – ответил тот. "Кто же?" – "Дворцовые собаки!" – "Сможешь ли ты доказать их вину?" – "Смогу". – "Докажи, о мудрый!"

Бодхисаттва сказал: "Пошли за своими псами да вели принести немного пахтанья и сухой травы". Царь выполнил его просьбу. Великий же духом сказал ему: "Пусть положат траву в пахтанье, а потом напоят пахтаньем псов!" Царь велел сделать, как сказано. И все псы тотчас изрыгнули куски кожи!

Царь воскликнул в восхищении: "Ты совершил деяние, достойное самого Всезнающего!" – и вручил бодхисаттве свой белый зонт. Бодхисаттва же, пропев ему: "Следуй дхамме, о великий царь, кшатрий по рождению!.." – и остальные десять стихов об исполнении долга, кои приводятся в "Джатаке о птицах", – вразумил царя. Затем он наставил царя в Пяти заповедях, белый же зонт возвратил ему.

Восприяв от Великого духом этот урок в дхамме, царь решил избавить всех существ от страха и повелел впредь всех собак, начиная с бодхисаттвы, снабжать той самой пищею, какую ел сам. Твёрдо следуя заветам бодхисаттвы, он всю жизнь творил добро, со смертью же обрёл новое рождение на небесах. Учение пса утвердилось на десять тысяч лет. Бодхисаттва же, прожив отмеренный век, перешёл в следующее рождение в соответствии с накопленными заслугами".

Окончив это наставление в дхамме, Учитель повторил: "О монахи. Ведь не только ныне Татхагата заботится о благе ближних – и прежде точно так же заботился!" Разъяснив истинную суть джатаки, он связал перерождения, сказав: "Ананда был тогда царём, следующие за Пробуждённым – прочими, сам же я был псом".

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 23 Bhojajaniya-Jataka.

Перевод Б.А. Захарьина.

Со слов: "Хотя поодаль я лежу..." – Учитель – он жил тогда в Джетаване – начал повествование о бхиккху, ослабевшем в усердии своём.

Увещевая этого бхиккху, Учитель говорил собравшимся: "О братия! Встарь мудрые мужественно превозмогали слабость, даже страдая от телесных ран, – и не убавляли своего усердия". И, сказав так, Учитель поведал монахам о том, что было в прошлой жизни.

"Но времена стародавние, когда в Бенаресе правил царь Брахмадатта, бодхисатта родился на земле жеребёнком синдской породы. Когда жеребёнок подрос, его пышно разубрали и украсили, и стал он боевым конём бенаресского владыки. Кормили коня только рисом третьего урожая, и сдабривали этот рис самыми вкусными приправами, и подавали в золотом тазу стоимостью в целую сотню тысяч, стойло же его окропляли благовониями четырёх видов. И стоял он под балдахином из красивых пёстро-цветных тканей, затканных золотыми звёздами. Вокруг него были развешаны венки и гирлянды из лучших цветов, а рядом всегда горел светильник, заправленный ароматным маслом.

Все окрестные цари в ту пору домогались владычества над Бенаресом. Однажды город окружили войска семи царей. Повелителю Бенареса направили послание на пальмовом листе. "Либо сдай нам царство, – писали цари, – либо выходи на бой!"

Созвав советников, царь изложил им суть дела и стал спрашивать их, как ему быть. Советники сказали: "Государь, первым вступать в бой тебе не следует. Пошли сначала своего война сразиться с ними; если он потерпит поражение, мы подумаем, как быть дальше".

Царь призвал к себе храбрейшего из войнов и спросил: "Не побоишься ли ты, почтеннейший, вступить в сражение с семью царями?" Храбрец ответил: "Государь! Если прикажешь снарядить для меня своего боевого коня синдской породы, то на этом коне берусь я победить не только этих семерых царей, но и всех владык в Джамбудвипе". "Что ж, почтеннейший, бери моего боевого синдского жеребца или любого другого коня, садись на него – и в бой!" – молвил царь. "Слушаю, государь!" – ответил храбрец и, почтительно простясь с царём, покинул дворец.

Храбрец облачился в боевые доспехи, взял меч, сел на снаряжённого боевого коня синдской породы и поскакал за городские ворота. Словно гром с ясного неба, обрушился воин на становье первого царя, уничтожил его войска, захватил самого его в плен и отвёз в темницу. После этого воин снова ринулся в бой. Один, без чьей-либо помощи, он разгромил становье второго царя, затем – третьего, четвёртого и пятого – и всех четверых забрал в плен. Покорил он затем и шестое становье, но, когда стал брать шестого царя в плен, боевого коня синдской породы ранило, кровь хлынула ручьём, и конь зашатался от невыносимой боли. Видя это, воин спешился, уложил коня наземь возле дворцовых ворот, ослабил на нём упряжь и всё снаряжение, а сам велел седлать ему другого коня.

Лёжа на земле в некотором отдалении, бодхисатта претерпевал великие муки. Приоткрыв глаза, он увидел, что хозяин седлает другого коня, и так помыслил: "Напрасно снаряжает он другого коня, ведь на том ему не взять приступом седьмой лагерь и не захватить в плен седьмого царя. Все мои старания пойдут прахом: храбрый воин, который до сих пор не знал поражений, погибнет, а государь наш попадёт в руки врагов. Нет ведь никакой иной лошади, кроме меня, на которой воин мог бы разгромить седьмое становье и захватить в плен седьмого царя". Полный таких дум, бодхисатта, продолжая лежать, позвал война и сказал ему: "Хозяин, кроме меня, нет никакой другой лошади, на которой ты сумел бы разгромить седьмое становье и пленить седьмого царя. Я не допущу, чтобы плоды моих дел пропали зря, поэтому подыми и седлай меня". И в добавление бодхисатта спел войну ещё такую гатху:

Хотя поодаль и лежу,

Хоть грудь стрелою пронзена,

Ты лишь меня седлай – и в путь,

Резвей не сыщешь скакуна!

Воин помог бодхисатте подняться с земли, перевязал ему рану, вновь закрепил на нём всё снаряжение и, оседлав его, помчался в бой. Разгромив и седьмое становье, он взял в плен седьмого царя и передал его ратникам царя бенаресского, а те отвезли его в городскую темницу. Бодхисатту привели к воротам дворца, и сам царь вышел поглядеть на него. Завидев царя, Великосущный обратился к нему с такою речью; "Великий государь! Не вели казнить этих семерых царей, а заставь их присягнуть тебе на верность и отпусти с миром. Все награды, которые мы вдвоём заслужили от тебя, сполна вручи войну, ибо не подобает поступать дурно с тем, кто пленил для тебя семерых царей. Будь щедросердым, храни благочестие и правь этим царством по дхамме и справедливости". В то время, как бодхисатта говорил это царю бенарссскому, служители начали снимать с коня упряжь и военное снаряжение, и в тот же миг бодхисатта покинул этот мир.