Александр Редько - Странствия шамана. Места силы и исцеления. От Камчатки до Тибета

«Но ведь не все люди задумываются о том, когда же этот Дух появляется в нас: до рождения тела или после? Да и какая разница в том, что же в нас первично: материя (тело) или бесплотная сущность (душа)?»

А разве не интересно знать, кто ваш фактический отец: духовное существо или обыкновенный мужчина? Являемся ли мы истинными детьми Бога или в нас, в лучшем случае, просто обитает небесный ангел-хранитель?

Тибетские ламы, к примеру, не сомневаются в ответах на эти вопросы. Каждый из них — реинкарнация бессмертной личностной души в очередное человеческое тело. Причем душа вольна еще при жизни старого тела наметить себе новое пристанище для следующего круга сансары — жизни на Земле в человеческом теле. Более того, душа старается выбрать очередное тело в семье родственников тела прежнего. Если это удается, то ею экономится время на ликвидацию родовых кармических «хвостов». А ведь именно от этого зависит ее возможность вырваться из колеса сансары и не перерождаться вновь на Земле.

Но такую возможность, по мнению лам, имеют лишь особые, продвинутые в духовном отношении души. Все остальные, образно говоря, никаких конкретных попыток по поиску семьи для вселения в новое тело не производят, да и вообще об этом не думают. Так считали и мы, пока не узнали о необыкновенном феномене в жизни одного маленького народа, феномене, сохранившемся с глубокой древности...

Мы уже говорили с вами об удивительном человеке с Камчатки — Михаиле Иосифовиче Угрине. Так вот, еще работая в новосибирском Академгородке, он заинтересовался сведениями об удивительных свойствах зимней корякской яранги — яяны. Дело в том, что архитектура ее, которая не меняется уже десятки тысяч лет, абсолютно точно повторяет геометрию пирамид, с той существенной разницей, что яранга эта как бы собрана из двух конусов, поставленных один на другой, причем нижний стоит основанием вниз, а верхний — основанием вверх. Получается конструкция из двух энергетических воронок, где поля кручения направлены навстречу друг другу.

Угрин построил яяну и провел ряд экспериментов которые показали, что верхняя воронка склоняет магнитное поле, создавая левосторонний волчок-диполь а нижняя — правосторонний. Таким образом, пространство яранги между ними оказывается как бы нулевым пространством, или, как говорят физики спинорно-торсионным узлом.

Кстати, точно такое же поле создается и в основанной на эффекте «зеркал Козырева» гипомагнитной камере, не так давно созданной академиком В. П. Казначеевым. Эксперименты в новосибирском Академгородке показали, что у находящегося там человека появляется радостное состояние, повышается творческий потенциал, усиливаются его гипнотические, ясновидческие и другие экстрасенсорные способности... С помощью «зеркал Козырева» сибирские медики уже добились излечения ряда тяжелых заболеваний, включая психофизические расстройства и параличи.

И тогда Угрин предположил, что шаманские камлания, проводимые прежде в корякских ярангах, имели сугубо практический, физический характер. Жрецы древности, прекрасно зная о цикличности хода небесных светил, хорошо понимали, что человек является частью живого космоса, подчиняясь тем же ритмам и циклам, что и небесные тела. Участники таких мистерий как бы повторяли формой своих ритуальных движений ритмические «танцы» небесных светил, что помогало им в эти моменты на полевом уровне соединяться с информационным полем живой Вселенной. Причем женщины «танцевали» в нижней Пирамиде яранги, а «танец» мужчин проводился шаманом в верхней. Мужское начало тем самым олицетворяло дух, то есть верх, а женское — материю, низ. В точке соприкосновения этих двух различных состояний энергии должна была возникать проявленная жизнь.

«Но какая новая жизнь могла там возникать?»— спросит читатель.

Услышав от Угрина о необыкновенной яранге, мы предположили, что маленький, но самодостаточный корякский народ вряд ли навсегда утратил вековые традиции и обряды предков. А потому всерьез подумывали о том, чтобы осуществить экспедицию на север Камчатки в поисках удивительной яяны и разгадать ее тайны. Но судьба распорядилась так, что все произошло гораздо быстрее, причем при весьма трагических обстоятельствах, едва не стоивших мне жизни...

Все началось с замечательного всекамчатского праздника, отмечавшегося в этих местах с 1990 г. Называется он Берингия и является, по сути, спортивным мероприятием — гонкой каюров на собачьих упряжках. Эта уникальная гонка в 1991 г. даже была занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая протяженная собачья трасса в мире (тогда, стартовав в камчатском Эссо, она финишировала через 2000 километров в чукотском поселке Марково).

Бессменный директор и командор гонки Александр Печень пригласил меня принять в ней участие в качестве врача, и погожим мартовским утром я прилетел; «страну вулканов», послужившую прообразом сказочного пушкинского «острова Буяна».

Регламент гонки таков, что группа обеспечения (судьи, врач, ветеринар, повар) заранее на вездеходе выдвигается на финиш очередного этапа, разбиваем лагерь и поджидает там его участников: засекается время движения упряжек, оказывается медицине помощь каюрам и собакам, обеспечивается питание: отдых для всех участников перед следующим этапом...

Гонка, как всегда, стартовала в Эссо — старинном поселке, расположенном в уникальном по красоте месте, прозванном камчатской Швейцарией. Именно здесь упал когда-то огромный метеорит, образовавший воронку удивительного мистического озера Икар. Здесь горячие подземные источники отапливают крепкие дома жителей, а в огромном бассейне под открытым небом круглый год можно нежиться в горячей целебной воде, уплетая бутерброды с красной икрой.

Гонка стремительно продвигалась к северу. Бескрайние белоснежные поля, чистейший, прозрачный морозный воздух, заливистый лай собак и санный след упряжки — все это отзывалось в душе чувством праздничной гармонии человека и живой природы...

Беда пришла неожиданно: под вечер, когда закончился очередной этап, одна из упряжек не пришла к финишу. Кто-то из каюров сообщил, что обогнал ее Примерно в 10 километрах отсюда. Гусеничный вездеход был задействован (генератор давал свет и тепло всем участникам), и поэтому я с аптечкой, на нартах одного из каюров, решил двигаться назад, навстречу Отставшей упряжке.

Следы гонки были вполне отчетливыми, и мы не боялись заблудиться. Мой каюр почти не погонял уставших после этапа собак, надеясь быстро встретить Последнего участника. Однако становилось все темнее и темнее, а его нигде не было видно. К тому же погода стала резко ухудшаться: подул колючий низовой ветер, быстро заметающий следы, а потом началась настоящая метель, заставшая нас практически врасплох. Собаки поначалу еще чувствовали след, но потом окончательно встали.