Уолтер Эванс-Вентц - Тибетская книга мертвых

Здесь утверждается, что, хотя испытания и страдания обусловлены кармой, они посылаются свыше, и поэтому их следует принимать как благо, то есть как бога-хранителя или Ченрези.

Посвятительное имя раскрывается с целью установления мистической связи между умершим и Царем Смерти (то есть между человеческим и божественным началами личности), что имеет большое сходство с произнесением пароля франкмасонами во время их знакомства.

Букв.: будет достигнуто.

То есть какое-то время на умершего будет оказывать влияние хорошая карма, просветляющая умершего, а затем будет доминировать его плохая карма, вызывающая чувство подавленности. Карма сравнивается со стрелком, то натягивающим рогатку до последнего предела, то отпускающим ее.

Всякий раз, когда приносится в жертву животное, мясо которого затем, вероятно, будет употреблено в пищу, умерший, как считают, не может избежать кармического последствия лишения животного жизни, так как жертвоприношение совершается ради него. Его преследуют кошмары, и он просит родственников прекратить приносить жертвы, но они не слышат его. Из-за этого он может впасть в гнев, но гнева он ни в коем случае не должен допускать, так как гнев, испытываемый в Бардо, подобно тяжкому грузу, тянет умершего вниз, при водя его ум в низшее состояние, называемое преисподней.

Жертвоприношения умершим совершались в Тибете и Индии в древние времена, задолго до возникновения буддизма, осуждающего, как известно, этот обычай. Его пережитки сохранились в Тибете, несмотря на запрет со стороны лам, как об этом свидетельствует наш текст. Сейчас жертвоприношения совершаются редко — в отдаленных районах, отсталыми в культурном отношении людьми, являющимися буддистами только по названию.

За исключением йогов и лам, стремящихся к достижению высшей духовности, с которой несовместимо плотоядение, тибетцы, привыкшие, как и кашмирские брахманы (не признаваемые поэтому соблюдающими чистоту брахманами Индии), употреблять в пищу трупы животных, в качестве оправдательных аргументов ссылаются на климатические и экономические условия. Хотя в Тибете мало злаков, овощей и фруктов, приводимые ими доводы, пожалуй, являются скорее всего неосознанной попыткой утаить действительную причину— их генетическую склонность к мясной пище, унаследованную от своих предков — кочевников и пастухов. Даже на Цейлоне, где в оправдание нарушения заповеди, запрещающей отнятие жизни, такие доводы не могут быть приняты, употребление в пищу мяса быстро привилось вместе с распространением христианства, которое, в отличие от буддизма, не проповедует жалости к животным как религиозную заповедь. Сам Апостол Павел считал, что Бог не печется о волах (см. I Коринф. IX, 9). Однако на священной горе Цейлона — Михинтале — сохранился от эпохи раннего, более чистого буддизма высеченный на каменной плите эдикт, запрещающий, как и эдикты Ашоки, убийство животных с целью жертвоприношения или употребления в пищу.

Считается, что эта мантра обладает магической силой делать пригодной для умерших предложенную им пищу.

Ясновидение, если оно в человеке развито полностью, включает знание прошлого, настоящего и будущего, способность читать мысли и безошибочное знание собственных способностей и недостатков. Только высокоразвитые личности, как, например, адепты йоги, обладают таким совершенным ясновидением. Как следует из текста, в Бардо, в отличие от земного плана, каждое существо обладает определенной степенью ясновидения благодаря отсутствию у него грубого физического тела, препятствующего проявлению этой способности.

Боязнь и страх, недостойное поведение или небрежность, прояв ленные кем-нибудь из лиц, совершающих погребальные церемонии.

Белые обряды противопоставляются «черным» (например, ритуалам черной магии и колдовства).

Сравните со следующим высказыванием из Orologium Sapientiae, Comper's ed., p. 119: «Где теперь помощь друзей? Где теперь добрые советы наших родных и знакомых?»

См. с. 2691.

Здесь, как и выше (см. с. 2381), в рукописном оригинале цвета указаны неверно: белый мира дэв, красный мира асур, синий мира людей, зеленый мира животных, желтый мира прет, серый преисподней. Эти вкравшиеся, вероятно, по вине переписчика ошибки были исправлены переводчиком.

Как явствует из нижеследующих наставлений, «Ясность и Пусто та», по-видимому, является синонимом «Ясного Света» или «Ясного Света и Пустоты».

Это и есть достижение двух ступеней самадхи: ступени визуализации и высшей ступени. (См. с. 2301.)

В подлиннике: Nam-mkhah (произн. нам-кха), санскр. акаша — эфир или небо.

Эта цепь достигается с помощью накопленных заслуг, являющихся следствием добродетельных поступков, совершенных в земной жизни, и умерший должен использовать их в помощь себе.

Обычно после пребывания в Бардо умерший рождается вновь. К новому рождению приводят кармические наклонности, выступающие в роли противодействующих сил, препятствующих достижению Просветления. Поэтому умершего наставляют в том, чтобы он противостоял этим природным силам с помощью своих собственных возможностей.

Отец и мать — это соединившиеся существа мужского и женского полов. Гуру есть небесный гуру, не человеческий, а Божественная Мать — его Шакти.

То есть Гуру со своей Шакти, как было указано выше.

В подлиннике: bnu-skyes (произн. зу-кье), санскр. Сваямбху. Сверхъестественное (или чудесное) рождение, совершающееся путем переноса принципа сознания из одного лока в другой. (См. с. 192.)

Здесь имеются в виду процессы рождения в мире растений из семян и спор.

«Брахманизм также различает четыре способа рождения: сведаджа (рождение из пота или влаги), андаджа (рождение из яйца), джара-юджа (рождение из лона) и удбхиджджа (рождение растительных организмов)» — Атал Бихари Гхош.

В эзотерическом толковании перечисленные животные символизируют различные обусловленные кармой наклонности, которые могут быть унаследованы в новом воплощении. Подобный символизм мы встречаем у Платона в его «Государстве».

Названные здесь животные являются такими же символами, как и в посвященной этой теме книге десятой «Государства» Платона, где описывается, как души усопших выбирают тела животных для нового воплощения (см. с. 305, 306 и с. 151-155). Популярная, или экзотерическая, интерпретация подобных утверждений, встречающихся в нашем тексте (ср. с. 240, 243, 277), может показаться такой же обоснованной, как и буквальное толкование аналогичных высказываний Платона. Кроме того, не исключено, что переписчик, а также составитель или составители «Бардо Тхёдола» были экзотеристами или по крайней мере стремились выдвинуть на первый план экзотерическую интерпретацию, выражая мнение, которого придерживались многие священнослужители, а некоторые из них придерживаются и сейчас, что вероучение, пробуждающее страх (например, христианская доктрина о том, что пребывание в аду длится вечно), хотя и не соответствует истине, если понимать его буквально, тем не менее действует наподобие кнута на людей с ограниченным сознанием, вынуждая их быть более строгими к самим себе, и, возможно, более нравственным.