Анатолий Мацукевич - Святой Уар: Единственный святой, которому молятся о неверующих и некрещеных

В начале долгих хлопот по строительству храма сошлась Маргарита Константиновна с двумя женщинами, так же, как она, убежденными в конечном успехе – Ниной Ивановой и Светланой Буровой. Когда совсем уж не хватало денег, что ж, шли в народ, «собирали на стройку по копеечке».

В 2000 году оформили землю, получи разрешение на строительство, устроили фундамент будущего храма. Но здесь дело надолго застопорилось. Земные силы и возможности были на исходе. И тогда три женщины, исчерпав земные возможности, обратились за помощью небесной – начали каждое воскресенье читать на кладбище акафисты перед иконами Богоматери «Взыскание погибших» и «Всех скорбящих Радость». Узнав в чем дело, к ним стали присоединяться совсем незнакомые люди, приходившие на могилы близких.

И дело сдвинулось. Нашлись жертвователи, полностью взявшие на себя расходы по возведению церкви, – москвичи Александр и Ирина Лундины.

Первая служба в новом храме состоялась на Пасху 2007 года. Полностью готовую церковь во имя икон Богоматери «Взыскание погибших» и «Всех скорбящих Радость» освятил 5 апреля 2008 года архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл.

Адрес: 150000, Ярославль, Западное кладбище.

Уар – редкое имя.

По-гречески пишется Ouaros.

За всю историю Церкви было лишь два человека, прославленных с таким именем – мученик Уар Египетский (о нем эта книга) и священномученик Уар Липецкий.

Священномученик Уар (в миру Петр Алексеевич Шмарин) родился 11 октября 1880 года в селе Ново-Ситовка Тамбовской губернии в бедной крестьянской семье Алексея и Марфы Шмариных. У них было тринадцать детей, но до взрослого возраста дожили только Петр и его сестра. Отец умер рано, и Марфе Филатьевне одной пришлось растить и воспитывать детей. Петр с шести лет помогал матери по хозяйству. Первым его делом было пасти гусей.

В храме села Ново-Ситовка жил по выходе за штат старый священник. Он стал присматриваться к сыну вдовы и, найдя его не по возрасту развитым, посоветовал Марфе Филатьевне отдать его осенью в школу. Та возразила, что в школу сыну нечего надеть. Священник взял все расходы по образованию мальчика на себя, и Петр благополучно окончил четырехгодичную сельскую школу, причем по всем предметам неизменно имел отличные оценки.

Марфа Шмарина.

Помогал священник Петру и в дальнейшем, устроив его на казенный счет сначала в гимназию в Тамбове, а затем в церковно-учительскую семинарию, находившуюся в селе Ново-Александровка Козловского уезда Тамбовской губернии.

Закончив семинарию, Петр Алексеевич стал работать учителем. Чтобы быть рукоположенным в священнический сан, надо было жениться, и он посватался к девице Клавдии, только что закончившей гимназию. Они обвенчались, и вскоре 21 марта 1904 года Петр был рукоположен в сан диакона и направлен служить в Саратовскую епархию. Здесь у диакона Петра и Клавдии Георгиевны родилось трое детей – две дочери и сын.

В феврале 1910 года священноначалие предложило диакону Петру служить в Финляндии. 28 октября 1910 года Петр был рукоположен в сан священника и отправился на остров Манчинсаари, что на Ладожском озере.

Все свободное время молодой священник посвящал самообразованию. Он собрал дома большую библиотеку, знал все религиозно-философские течения того времени и был сведущ в вопросах, которые горячо обсуждались тогда в обществе. У него были обширные познания в области медицины и собрана большая библиотека по специальным медицинским вопросам. Он никогда не обращался к помощи врачей и своих детей по возможности лечил сам. К нему за медицинской помощью обращались крестьяне всех окрестных селений.

Приход находился неподалеку от Валаамского монастыря, и к отцу Петру часто приезжали монахи, которые останавливались у него в доме. Отец Петр был человеком открытым, общительным. В его доме всегда кто-нибудь жил, и за стол никогда не садились одной только своей семьей, но всегда были гости.

На Манчинсаари у отца Петра родилось еще трое сыновей. Затем его перевели в храм в селе Мустамяги неподалеку от Выборга.

После революции Финляндия отделилась от России, и отец Петр с семьей спешно выехал в Петроград. Из вещей удалось взять только самое необходимое для детей. Отец Петр отвез жену с детьми в село Ново-Ситовка к своей матери, а сам остался в Петрограде.

В 1918 году дети священника в Ново-Ситовке заболели тифом, а когда выздоровели, заболела Клавдия Георгиевна. Болезнь развилась столь стремительно, что, несмотря на посланную в Петроград телеграмму, отец Петр добрался до Ново-Ситовки, когда жену его уже похоронили. Сюда приехали и все родственники Клавдии Георгиевны, нужно было решать, что делать с шестью сиротами, кому и как помогать их воспитывать. В Петроград отцу Петру взять их было нельзя, там в это время был голод. Пятерых детей взяла к себе в Лебедянь бабушка Анна Ивановна Стрельникова, а дочь Клавдию взяли родственники из Липецка.

Вскоре отцу Петру дали приход в селе Тютчево, в десяти километрах от Лебедяни. Здесь отца Петра несколько раз арестовывали, но аресты были кратковременными. Главной темой бесед при арестах было требование снять сан, на что священник всегда отвечал категоричным отказом.

В 1922 году возник обновленческий раскол. Церковное управление было нарушено, многие приходы утратили связь с епархиальными архиереями.

Собравшиеся на съезд представители духовенства и мирян Лебедянского уезда Тамбовской епархии постановили уполномочить священника Петра Шмарина подать прошение Патриарху Тихону. В этом прошении от 2 августа 1923 года отец Петр писал: «Духовенство и жители Лебедянского уезда, оставшиеся верными историческим религиозно-нравственным началам и укладу Православной Церкви, не имеют фактически своего законного епископа и чувствуют себя в духовном отношении в настоящее время крайне сиротливо. Они не знают, как и куда им обращаться в своих неотложных церковноприходских нуждах. Является крайняя необходимость в своем епископе, который объединил и вдохновил бы разрозненных пастырей и успокоил бы мятущихся пасомых. Но до разрешения этого вопроса в законном порядке следовало бы теперь же временно подчинить в каноническом отношении лебедянскую церковь Елецкому епископу Николаю (Никольскому). Об изложенном почтительнейше прошу письменной резолюции Вашего Святейшества, каковая и послужит нам исходным руководящим началом в предстоящей громадной созидательной работе на благо Святой Православной Русской Церкви».