ДОБРОТОЛЮБИЕ

72) Иное естть безстрастие ума, а другое молитва истинная, — что и выше.

Ведать подобает, что хотя, по св. Максиму, — «не может ум одною деятельностию благою сделаться безстрастным, если в то же время не будет воспринимать многих и разных созерцаний»; но, по божественному Нилу, можно, и безстрастным будучи, не молиться истинно, но быть развлекаему разными помышлениями и далеко отстоять от Бога; ибо сей св. отец говорит о сем так: «не всякий улучивший безстрастие, уже и молится истинно; ибо таковый может еще занят быть простыми помышлениями (о вещах, без страстных при том движений), и развлекаться историями их (м. б. картинами их и разными их сочетаниями), - и далеко отстоять от Бога (гл. 56). И еще: «но и когда ум не коснит в простых помышлениях о вещах, не значит еще, что он достиг уже и места молитвы: ибо он может быть занят (философским) умозрением о сих вещах и углубляться в причинныя их отношения. Хотя все сие суть отвлеченности, но как оне суть умозрения о вещах, то печатлеют в уме образы их, — и далеко отводят его от Бога (ум философствует, но не молится: состояние ученых)» — (гл. 57). Говорит и Лествичник: «которых ум научился истинно молиться, то воистину лицем к лицу беседуют к Господу, как те, кои говорят на ухо царю (т. е. ближайшие доверенные)».

Из таковых изречений можешь ты уразуметь точно обоих видов жизни и жеятельности различие и несравнимое сравнение, — т. е. той, которая ведется под влиянием свыше, и той, которая своими силами устрояется. Дело одной из них — поучения и многия и разнообразныя умозрения; делание же другой — истинная молитва. К сему помни и следующее, что иное дело безстрастие ума, и другое — истинная молитва; и еще, — что имеющий истинную молитву, как указывают отцы, по всякой необходимости и ум безстрастный имеет, но об имеющем ум безстрастный нельзя еще сказать, что он имеет и молитву истинную.

73) Еще о мечтаниях и воображениях ума, — и о признаках прелести и истины.

Какие признаки прелести.

Безмолвствуя и желая один быть с единым Богом, никогда не принимай, если увидишь что либо чувственное или мысленное, внутрь тебя или вне, — лик Христа, или Ангела, или образ Святаго, или световое воображение, мечтаемое умом; но не верь сему с негодованием, хотя бы то и доброе что было, прежде, чем вопросишь кого из опытных: что есть дело самое полезное и Богу любезное, и благоприятное. Храни же ум свой всегда безцветным, безобразным, безвидным, безформенным, безкачественным, безколичественным, внимающим одним словам молитвы, в них поучающимся и об них размышляющим в сердечном внутрь движении, последуя Лествичнику, который говорит: «Начало молитвы состоит в том, чтоб отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина ея в том, чтобы ум заключался в словах, которыя говорим или помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу» (Сл. 28, 19). Св. Нил так о сем говорит: «высшая совершенных молитва есть восхищение некое ума и полное его изступление от всего чувственнаго, при ходатайстве Духа воздыханиями низглаголанными (Рим. 8, 26) пред Богом, видящем расположение сердца, открытое как написанная книга и молчаливыми знаками изъявляющее свое хотение. — Так до третьяго неба восхищен был Павел, не ведая, в теле ли он был, или кроме тела (2 Кор. 12, 2). Так Петр возшедши на горницу помолитися, видел видение плащаницы (Деян. 10, 9). Вторая же после сей первой (высшей) молитвы есть та, в которой слова молитвы произносят с припоследованием им ума сокрушеннаго и сознающаго, Кому приносит он моление. Молитва же, пресекаемая заботами телесными и смешивающаяся с ними, далеко от устроения подобающаго молящемуся» (Рус. доброт. т.2, стр. 245, гл. 168 — 170). — В сем убо пребывая, другаго ничего не принимай, до времени умирения страстей, с вопрошением, как сказано, опытных.

Таковы признаки прелести. Теперь посмотри

Какие признаки истины.

Признаки же истины и благаго животворящаго Духа суть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22), как говорит божественный Апостол, называя сии добродетели плодами Божественнаго Духа. Он же опять говорит: яко чада света ходите: плод бо духовный есть во всякой благостыни, и правде, и истине (Еф. 5, 9), коим все противное составляет принадлежность прелести. — Говорит о сем и некто из Богомудрых, вопрошен будучи от другаго, так: «относительно незаблудной стези ко спасению, о коей спросил ты, возлюбленне, ведай, что много путей, ведущих в живот, и много ведущих ко смерти. Один путь, ведущий в живот, есть исполнение заповедей Христовых. В заповедях сих найдешь ты всякой вид добродетели, особенно же три сии: смирение, любовь и милосердие, без коих никто не узрит Господа. — Сии три суть непобедимыя оружия против диавола, кои даровала нам Святая Троица, — смирение, говорю, любовь и милосердие, на кои даже воззреть не может все демонов полчище. Ибо в них и следа нет смирения; и для них, за то, что они омрачились превозношением, уготован огнь вечный. Где у них любовь, или хоть тень милосердия, когда они к роду человеческому непримиримую держат вражду, и денноночно не перестают ратовать против него? Облечемся убо в сии оружия, ибо носящий их вокруг себя неуловим для врагов. — Сию треплетную вервь, которую сшила и соплела нам Святая Троица, видим, что она и три есть, и едино: три — именами, если же хочешь, то и лицами, а едино — силою и действом, и к Богу приближением, устремлением и себя присвоением. О них сказал Господь: иго Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 30). И возлюбленный ученик Его: заповеди Его тяжки не суть (1 Ин. 5, 3). — Сего ради душа, с Богом срастворившаяся чистотою жития, хранением заповедей и сими тремя оружиями, кои суть сам Бог, в самого Бога облекается, и бывает некоторым образом богом, чрез смирение, милосердие и любовь, и миновав вещественную двоицу. и восшедши выше главы закона, т. е. любви, сочетавается с пресущественною и живоначальною Троицею, непосредственно беседуя с нею, светом свет приемля, и радуясь радостию непрестающею и вечною». — Но довольно и об этом. — Указав таким образом отчасти признаки и плоды прелести и истины, скажем теперь малое нечто, изречениями, как и подобает, отеческими и об утешении, от обоих их бывающем — т. е. об утешении божественном и истинно благодатном, и об утешении поддельном, вражеском. — Божественный Диадох говорит о сем так:

74) Об утешении божественном и поддельном.

«Когда ум начнет ощущать благодатное утешение Святаго Духа, тогда и сатана свое влагает в душу утешение в кажущемся сладким чувстве, во время ночных успокоений, в момент тончайшаго некоего сна (или засыпания). Если в это время ум окажется держащим в теплейшей памяти Святое имя Господа Иисуса, и как верным оружием против прелести воспользуется сим пресвятым и преславным именем; то лукавый обольститель оный тотчас удаляется, но зато возгарается наконец бранию против души своим лицем а не помыслами). Так ум, точно распознавая обманчивыя прелести лукаваго более и более преуспевает в различении духовных вещей» (гл. 31).