Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

Им мир содержится; Он же сообщает ведение о Боге через пророков. Но у Афинагора отмеченный монотеистический интерес выступает в такой степени, что при всей кажущейся отчетливости в исповедании им христианского учения о Св. Троице тринитарные понятия, особенно «Логос», настолько теряют конкретное содержание, что ставится вопрос, разуметь ли под этими понятиями различные Божественные Лица, или же различные обнаружения единой Божественной сущности в отношении к миру. Впрочем, здесь скорее можно видеть отсутствие точности в терминологии, столь обычное у доникейских писателей.

Афинагор в светлых и захватывающих красках рисует идеал христианской жизни (Legat. 31-33). В идеальной оценке нравственной жизни христиан Афинагор воздает большие похвалы безбрачию и называет второй брак «благовидным прелюбодеянием» (ύπρπής μοιχεία [33.4]), а того, кто вступает во второй брак, — «прикровенным прелюбодеем» [(33.6)]. Поэтому часто обвиняют Афинагора в склонности к монтанистическим воззрениям, но совершенно несправедливо: в этом случае Афинагор решительно отверг бы второй брак и заклеймил бы его названием αισχρά μοιχεία [постыдное прелюбодеяние]. Против упрека в распущенной жизни христиан Афинагор с особенной силой указывает на их нравственную строгость и говорит, что многие до старости остаются безбрачными в надежде теснее соединиться с Богом, в то время как и у женившихся мерой пожелания служит деторождение; второй брак есть признак невоздержания и рассматривается как нарушение обещанной первому супругу верности: «Отступающий от первой жены, хотя бы она и умерла, есть прикровенный прелюбодей, как потому, что преступает распоряжение Божие, ибо в начале Бог сотворил одного мужа и одну жену, так и потому, что разрушает самую тесную связь плоти с плотью, происшедшую через половое сочетание» (Legat. 33).

Вообще же, Афинагор из христианского вероучения и нравоучения сообщает только то, что считает необходимым для его ближайшей цели. Он убежден, что и кратких указаний достаточно, чтобы противники могли составить правильное представление о христианстве. Изложив основные положения догматического учения христиан, он говорит: «Вот малое из великого и немногое из многого, чтобы не утомить вас (императоров) большим. Те, которые испытывают мед или молоко, и по малой части узнают обо всем, хорошо ли оно» (Legat. 12).

Афинагор уступает в оригинальности мысли Иустину и Татиану, но значительно превосходит их, в особенности последнего, по способности литературного изложения, по чистоте и красоте языка, простоте, ясности и выдержанности плана. Его речь течет спокойно и отражает на себе твердое сознание автором правоты своих убеждений и неопровержимости доводов, которыми он умеет пользоваться для раскрываемых положений с логической последовательностью. Его «Прошение о христианах» представляет собой блестящую апологию в собственном смысле слова. С чисто юридической точностью он опровергает направленные против христиан упреки язычников, соединяя свою полемику с постоянно почтительными, даже панегирическими указаниями на любовь к истине и чувство справедливости императоров. Полемика его исполнена достоинства и отступает на задний план перед положительными доказательствами, основывающимися на христианском вероучении и нравоучении; именно, в первой части он представляет по местам блестящее изложение христианского вероучения в философской форме, а в последней дает превосходное изображение христианской морали против нелепых обвинений. Великая заслуга Афинагора и в том, что он поставил своей задачей философски обосновать и представить как требование разума труднодоступное для понимания язычников учение о воскресении.

При указанных достоинствах произведений Афинагора представляется несколько странным, что они имели столь незначительное распространение в древности: даже Евсевий совершенно не упоминает о них. Попытка Ad. Harnack'a доказать тождество «Прошения» Афинагора со второй апологией Иустина [536]на основании свидетельства кодекса 1364 г. (Cod. Parisinus 450) признана маловероятной самим автором ее [537]. Более состоятельным необходимо признать то объяснение, по которому произведения Афинагора находили немногочисленных читателей вследствие своего чисто философского характера, а примирительно-панегирический тон, в противоположность полемическому характеру апологий Иустина, не отвечал настроению христиан, долгое время еще находившихся в очень тяжелом положении бесправных и под угрозой постоянно готовых разразится преследований со стороны правительства, как в самое ближайшее время показало гонение на христиан в Галлии.

Феофил был шестым епископом антиохийской Церкви. В «Церковной истории» (IV, 24) Евсевия читаем следующее сообщение о нем: «От Феофила, который был епископом антиохийской Церкви, до нас дошли: три книги начального учения "К Автолику", книга с надписью "Против ереси Гермогена", в которой он приводит свидетельство из Откровения Иоанна, и несколько других огласительных сочинений. Так как и в то время еретики, подобно плевелам, нисколько не менее вредили чистому семени апостольского учения, то пастыри Церкви повсюду старались отгонять их от стада Христова, как диких зверей, иногда наставлениями и увещаниями к самим братиям, иногда открытой борьбой против врагов, то устными состязаниями и опровержениями, то через сочинения, обличая мнения их точнейшими доводами. Восставал на них вместе с другими и Феофил; это видно из превосходной его книги, написанной против Маркиона, — она вместе с вышеупомянутыми сохранилась и доныне». Таким образом, во времена Евсевия существовали следующие сочинения Феофила Антиохийского: три книги «К Автолику», сочинение «Против ереси Гермогена», сочинение «Против Маркиона» и огласительные книги.

Блж. Иероним не ограничивается повторением известия Евсевия, но дополняет его новыми данными, которые говорят о независимом знакомстве его с произведениями Феофила. В De vir. ill. 25 он пишет: «Феофил, шестой епископ антиохийской Церкви, при императоре Марке Антонине Вере написал книгу "Против Маркиона", которая существует доныне. Ему же принадлежат три книги "К Автолику", одна книга "Против [ереси] [539]Гермогена" и другие краткие и прекрасные трактаты, относящиеся к созиданию Церкви. Я читал известные под его именем комментарии на Евангелие и на Притчи Соломоновы, которые, как мне кажется, не сходствуют с изяществом формы и с языком вышеупомянутых книг». На комментарий Феофила к Евангелию Иероним указывает еще два раза. В послании к Алгазии он пишет [(Epist. 121, ad Algasiam, cap. 6)]: «Феофил, после апостола Петра седьмой епископ антиохийской Церкви, который сведением в одно творение изречений всех четырех евангелистов оставил нам памятник своего таланта, в своих комментариях так говорит об этой притче (Лк. 16: 1—8)...», и далее следует объяснение притчи о неправедном управителе. О комментариях Феофила он говорит и в предисловии к комментарию на Евангелие Матфея.