Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

Но IV слово не только не стоит в связи с I—III словами «Против ариан», но, говорят, и не принадлежит св. Афанасию. Предположение J. Dräseke, отождествляющего его с «Книгой о вере против ариан», которую (по Иерониму, De vir. Ш. 127) Максим, претендент на константинопольскую кафедру, представил в 381 г. императору Грациану, признается вообще не имеющим значения, но мысль о неподлинности IV слова поддерживается энергично. Основанием для этого служит стиль, который, как утверждают, носит совершенно другой характер: св. Афанасий пишет растянуто, любит в спорах с противниками опровергать их возражения с большой обстоятельностью; между тем у автора IV слова одна мысль теснится другой, поэтому изложение сжатое, предложения большей частью краткие. С большим диалектическим искусством, какого не достигает св. Афанасий, автор умеет приводить своих противников ad absurdum. Впрочем, эту разность в стиле объясняют тем, что IV слово — только набросок или собрание материалов и фрагментов для опровержения евсевиан и маркеллиан; от этого ставят в зависимость отчасти поразительную сжатость — некоторые места производят такое впечатление, как будто автор хотел только наметить ход мыслей рассуждения (cap. 3: «то же самое должно сказать и о Силе»; cf. cap. 15 sq.); этим объясняют отрывочное начало 1, 5, 9 и 31 глав. Хотя должно согласиться, что таким способом не могут быть объяснены все особенности стиля. С другой стороны, происхождение слова от св. Афанасия поддерживается не только многими параллелями в мыслях между III и IV словами, но еще более тем, что одновременная полемика против евсевиан и против Маркелла ни у кого из восточных противников евсевиан не была так понятна, как именно у св. Афанасия. При таких условиях нельзя категорически ни утверждать подлинности IV слова, ни отрицать — оно должно быть отнесено к dubia [1114]. Обычно время происхождения «Слов против ариан» полагали между 356 и 361 гг. — в третье изгнание св. Афанасия; но в последнее время некоторые исследователи на основании текста слов и исторических намеков в них высказываются в пользу раннейшего датирования, именно в 338, 339 или 347—350 гг.

Слова св. Афанасия «Против ариан» составляют первый опыт подробного и полного разбора тех оснований, на которые опиралось арианское учение. Желание и необходимость раскрыть по возможности все виды арианства и не оставить без опровержения даже второстепенных возражений против православного учения привело к неоднократным повторениям, нарушающим стройность плана и систематичность изложения. Ясное сознание опасности положения и пламенная ревность автора иногда придавали его полемике резкий тон. Первый опыт оказался в высшей степени удачным. Его отличают: глубокое проникновение в догматические истины при неуклонно верном, строго церковном понимании их, твердость и решительность внутреннего убеждения, сознание важности раскрываемого учения, обилие, тонкость и ясность мыслей, точность выражений, обширное знание и глубокое понимание Священного Писания, сила диалектики, простота изображения. Эти достоинства «Слов против ариан» признавали и современники св. Афанасия — ими руководились в своих трудах свв. Василий Великий и Григорий Богослов. Их называют классическим изложением учения о втором Лице Св. Троицы и источником богословия. 14) «Послания к Серапиону» [1115]. Св. Афанасием написаны были четыре послания, адресованные Серапиону, епископу Тмуйскому, во время третьего изгнания святителя, между 356 и 361 гг., может быть в 359 г., после послания о смерти Ария. Поводом к ним послужило письмо Серапиона, в котором он сообщал св. Афанасию, что «некоторые, хотя отступили от ариан за хулу их на Сына Божия, однако же неправо мыслят о Св. Духе и утверждают, будто бы Дух Святой не только есть тварь, но даже один из служебных духов, и единственно степенью отличается от ангелов» (I, 1). Св. Афанасий называет этих еретиков τροπικοί, потому что они стремились отыскать метафоры и образы (τρόποι), а не прямую речь во всех тех местах Священного Писания, которыми православные доказывали божество Св. Духа, изъясняя их τροπικώς. Первое послание подробно излагает учение о божестве Св. Духа, раскрывая учение о Нем Священного Писания и церковного Предания и доказывая связь нового заблуждения с арианством. На просьбу Серапиона более кратко изложить учение о Св. Духе, чтобы удобнее было давать советы вопрошающим о вере и отклонять заблуждения, св. Афанасий ответил [еще] двумя посланиями, причем учению о Св. Духе предпослал (во II послании) краткое изложение учения о божестве Слова на том основании, что, имея ведение о Сыне, можно приобрести доброе ведение и о Духе: «Ибо какое свойство познали мы у Сына со Отцом, то же свойство, как найдем, и Дух имеет с Сыном» [1116](III, 1). В третьем послании кратко излагается учение о божестве Св. Духа. Ввиду того, что второе и третье послания так тесно связаны между собой по содержанию, их считают за одно послание, разделенное впоследствии по ошибке. По своему содержанию эти два письма представляют извлечение из других произведений св. Афанасия. Четвертое послание дает ответ на новые возражения еретиков относительно Св. Духа, которые иронически говорили: «Если Дух Святой — не тварь, то не следует ли... что Он — Сын, и что есть два брата — Слово и Дух?» или: «Если Дух от Сына приемлет и Сыном подается... то не следует ли, что Отец есть дед, а Дух — внук Его?» (IV, 1). Св. Афанасий высказывает желание, чтобы в учении о непостижимой для человеческого ума тайне Св. Троицы сохранялось непоколебимо то, чему учит Священное Писание и преданная Церкви вера, без примешивания человеческих догадок и выводов. Затем подробно останавливается на учении о грехе против Св. Духа, в ответ на вопрос Серапиона о смысле текста, что грех на Духа Святого не отпустится ни в сей век, ни в будущий. Указав на трудность истолкования его, он изъясняет его как направленный против тех лиц, которые дерзнули бы приписывать диаволу и демонам проявление Божественной силы в воплотившемся Боге Слове.

Относительно IV послания поставлен вопрос, обнимало ли оно первоначально все 23 главы, как теперь в печатных изданиях. Дело в том, что в рукописях в качестве IV письма помещаются только 1—7 глл., остальные (8—23), представляющие объяснение Мф. 12: 32, большей частью помещаются отдельно, и, таким образом, рукописное предание не говорит в пользу принадлежности обеих частей к одному произведению. Кроме того, и по содержанию своему вторая часть как будто не связана с первой, поэтому его рассматривают как отрывок другого, может быть, также к Серапиону отг правленного послания [1117]. Подлинность всех посланий не оспаривается. 15) «Послание о соборах, бывших в Аримине Италийском и в Селевкии Исаврийской» [1118]. Св. Афанасий рассказывает сначала о том, что произошло на этих соборах и о происках ариан, вследствие которых Константий принудил православных епископов подписать арианский символ, а потом по поводу символов, выработанных на них, устанавливает поразительный контраст между твердостью православной веры, определенной в Никее, и неустойчивостью всех арианских исповеданий веры от начала ереси и до различных селевкийских формул; для доказательства приводятся одиннадцать исповеданий веры, составленных арианами в разное время. Эта доктринальная анархия может быть уврачевана только искренним принятием Никейского исповедания и его ομοούσιος. Св. Афанасий оправдывает этот термин, но в то же время обнаруживает примирительное отношение к омиусианам, которые, как Василий Анкирский, «принимают все прочее из написанного в Никее, сомневаются же только в речении: "единосущность"»; с ними «рассуждаем, как братья с братьями, имеющими ту же с нами мысль и только сомневающимися об именовании» (cap. 41).