Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

Из всех доныне известных памятников древнецерковной литературы, возникшей в ближайшее к апостолам время, по содержанию своему, если, быть может, и не по времени композиции, ближе всего к новозаветной письменности стоит произведение, известное под именем «Учение 12-ти апостолов» (Διδαχή τών δώδεκα άποστόλων). Этот памятник сделался известным только во второй половине XIX в. Открытие и опубликование его принадлежит никомидийскому митрополиту Филофею Вриеннию [155]. В 1873 [156]г. в библиотеке Иерусалимского (Святогробского) подворья в Константинополе им найдена была рукопись, которая содержит: 1) так называемый «Синопсис Ветхого и Нового Завета Иоанна Златоуста»; 2) Послание Варнавы; 3) оба послания Климента Римского; 4) «Учение 12-ти апостолов» и 5) послания Игнатия Антиохийского в пространной редакции. Рукопись переписана в 1056 г. Львом, «нотарием и грешником» (Λέοντος νοταρίου καΐ άλέίτου), как сам он называет себя в конце своего труда. По внешнему виду рукопись не представляет ничего особенного, чем отчасти и объясняется, почему так долго на нее не обращали внимания. Она хорошо сохранилась, так что прочитана вся без затруднений. На основании этой рукописи Филофей Вриенний издал в 1875 г. полный греческий текст посланий Климента Римского, а в 1883 г. обнародовал и Διδαχή των δώδ€κα αποστόλων. В настоящее время эта ценная рукопись находится в патриаршей библиотеке в Иерусалиме. В Святой Земле с наибольшей вероятностью следует искать и родину ее; еще в XVIII в. она находилась в Иерусалиме, на что указывает надпись наверху второго листа, в которой сказано, что ею тогда пользовался иеродиакон Неофит и что после его смерти она должна поступить обратно в распоряжение Св. Гроба.

Филофей Вриенний не ограничился только опубликованием своей находки: он предпослал тексту обширное исследование, в котором доказывает, что открытый им памятник тождествен с тем «Учением апостолов», которое известно было в древности, и старается установить его отношение к родственным по содержанию памятникам; время происхождения его он полагает между 120 и 160 гг.

Ни одна литературная находка за все истекшее столетие не вызывала в кругах всего богословски образованного мира такого сильного движения, не сопровождалась таким обилием посвященных ей произведений, больших и малых, хороших и плохих, как этот небольшой памятник: изучали текст Διδαχή сам по себе, сравнивали с подобными уже известными документами, стремились таким путем определить его положение среди этих документов и осветить вопрос о происхождении и образовании его. От разрешения этих вопросов зависело суждение об оригинальности произведения и времени его происхождения. Ясно понимали, что на все эти вопросы необходимо найти достаточные ответы, чтобы создать прочную основу для выводов относительно изложенных в памятнике свидетельств об учении и учреждениях первенствующей Церкви. Суждения о содержании памятника и значении его для церковно-исторической науки оказались самыми разнообразными: в решении даже главных вопросов исследователи разногласят иногда до отрицания друг друга; все вероисповедные и научные направления искали и находили свое учение и воззрения в этом примечательном памятнике древнехристианской письменности. Но все согласны в том, что внимание к памятнику вполне основательно, так как он затрагивает многие проблемы древнейшей церковной истории и по своему содержанию, форме изложения, отношению к библейской письменности, nQ предполагаемому отношению к древнехристианской литературе вообще, и в частности к литературе канонического характера, наконец, по своему значению для истории догмы, морали и церковной организации представляет собой в высшей степени важное приобретение как ценный комментарий к древнейшим свидетельствам о жизни и строе первенствующей Церкви. Наибольшая масса исследований падает на 1884-1888 гг.; с того времени волны вызванного неожиданной находкой движения мало-помалу улеглись — теперь появляются только немногочисленные труды, подводящие итоги сделанному раньше и свидетельствующие, что главный процесс изучения памятника, при наличных данных, уже закончился.

В рукописи памятник носит два названия; именно, в заглавии: Διδαχή των δώδεκα αποστόλων,и в первой строке: Διδαχή Κυρίου δια τωνδώδεκα αποστόλων τοις £θν<���Ξσιν[Учение Господа, (переданное) через двенадцать апостолов языкам]. Из этих названий с большей вероятностью считают древнейшим пространное, хотя и не без оговорок, что это все-таки только предположение, которое обосновать вполне убедительно и документально не представляется возможным. Если же это предположение верно, то название памятника должно понимать в том смысле, что автор его излагает в сжатом виде важнейшие правила христианской жизни как учение Господа, преподанное через 12 апостолов. Особое упоминание числа двенадцати имеет свое основание в том, что автор памятника знал и других апостолов, действовавших в его время в общинах. В памятнике, далее, неоднократно указывается на Евангелие как на основу изложенного в нем и главный критерий для оценки наличной жизни, — следовательно, он содержит учение Господа — διδαχή Κυρίου. Наконец, τοις eOveoiv, согласно употреблению этого термина в древнейших памятниках, указывает на христиан из язычников. Но так как для пользовавшихся памятником было само собой понятно, что апостолы ничего не прибавляли к учению Господа, но всегда точно воспроизводили его, то при сокращении Κυρίου δια выпало как лишнее; а затем, ввиду всеобщего значения содержания памятника, перестали прибавлять и τοις

По своему объему памятник почти равняется Посланию к галатам и в издании разделен на 16 небольших глав. По историко-литературным основаниям его делят на две неравные половины: 1—6 и 7—16 главы, но по содержанию в нем можно различать четыре части, из которых три намечаются самим автором в 7.1 («сообщив наперед все это, крестите...») и в 11.1 («если кто, придя к вам, станет учить всему тому, что сказано прежде, примите его»).

Первая часть — нравоучительная(cap. 1—6) — представляет катехизис морали в форме описания двух путей: одни наставления излагают, что должно делать или чего избегать, чтобы оставаться на пути жизни (cap. 1—4), другие описывают путь смерти (cap. 5) и дают соответствующие нравственные увещания и предостережения. Путь жизни заключается в осуществлении любви к Богу и к ближним и обнаруживается в любви ко врагам, в отречении от своих прав, в милостыне, в решительном уклонении от всяких грубых и утонченных пороков (при этом указываются последствия наиболее тяжких грехов) и в исполнении обязанностей в отношении к самим себе, к обществу, начальствующим, к верным, к бедным, к членам семьи, детям и слугам. Описание пути жизни заканчивается кратким увещанием всецело исполнять Божественный закон и очищать свою совесть исповеданием грехов. Путь смерти излагается в общих чертах по противоположности пути жизни, причем перечисляются почти все дурные дела, уже указанные в предшествующем изложении и расположенные в том же порядке. В заключение нравственного катехизиса (cap. 6) дается предостережение, чтобы кто-либо не совратил с этого пути учения, и увещание, если возможно, к полному совершенству и непременно воздерживаться от идоложертвенного.