ACTA MARTYRUM

5. Сотникъ Димитрій сказалъ: явился, господинъ, имею честь доложить тебе. Правитель Максимъ сказалъ: скажи мне, Провъ, надумался ли ты освободиться отъ пытокъ, или все еще не оставилъ своего безумія? приступи и принеси жертву богамъ, чтó и государи делаютъ за общее спасеніе людей. Провъ отвечалъ: сегодня явился я еще съ большею готовностію на все мученія; прежнія истязанія и раны придали мне еще больше силы. Испытывай на мне все выдуманныя тобою пытки и угрозы: но ни ты, ни твои государи, ни демоны, которымъ ты въ обольщеніи покланяешься, ни отецъ твой сатана не убедятъ меня нечестиво покланяться богамъ, которыхъ я не знаю. Я знаю моего Бога на небесахъ и Ему служу и покланяюсь. Правитель Максимъ сказалъ: а эти разве не живые боги, нечестивецъ? Провъ отвечалъ: каменные и деревянные истуканы, дело рукъ человеческихъ, разве могутъ быть живыми богами? Ты находишься въ большомъ ослепленіи, если покланяешься имъ, консулъ. Правитель Максимъ сказалъ: ты думаешь, преступный, что я въ ослепленіи, покланяясь богамъ и тебя увещевая къ томуже? Провъ отвечалъ: боги, не сотворившіе неба и земли, погибнутъ, равно какъ и все покланяющіеся имъ. И приносящій жертву инымъ богамъ (кроме истиннаго) будетъ потребленъ. Должно приносить жертву Владыке неба и земли, не кровію, но хвалою въ чистомъ сердце, истиною и познаніемъ Его. Правитель Максимъ сказалъ: оставь свое лукавое умствованіе, принеси жертву богамъ и получишь свободу. Провъ отвечалъ: я служу немногимъ богамъ, но Единому, Котораго знаю, какъ истиннаго Бога, благочестно служу и покланяюсь. Правитель Максимъ сказалъ: итакъ приступи же къ жертвеннику Зевса и принеси ему жертву, если ты не хочешь, какъ говоришь, служить многимъ богамъ. Провъ отвечалъ: я имею Бога на небесахъ и страшусь Его: но не служу темъ, коихъ ты называешь богами. Правитель Максимъ сказалъ: я уже сказалъ тебе и еще говорю: принеси жертву великому и непобедимому богу Зевсу. Провъ отвечалъ: тому, кто имелъ въ супружестве свою сестру, прелюбодею и деторастлителю, блуднику и срамнику, какъ объ немъ говорятъ все поэты, не говоря уже о другихъ недостойныхъ его делахъ, о которыхъ и говорить неприлично, — такому–то божеству ты заставляешь меня, безбожникъ и нечестивецъ, принесть жертву? Правитель Максимъ говоритъ: ударьте его по устамъ и скажите, чтобъ онъ не богохульствовалъ. Провъ отвечалъ: за что ты бьешь меня? Я ведь предупредилъ тебя, что все это разсказываютъ о немъ те самые люди, которые ему покланяются: значитъ, я говорю о немъ правду, а не ложь, какъ и самъ ты знаешь. Правитель Максимъ сказаль: ты только больше безумничаешь, когда перестаютъ мучить тебя. Накалите железо и поставьте его на немъ. Провъ отвечалъ: огонь твой холоденъ и не безпокоитъ меня. Правитель Максимъ сказалъ: раскалите железо, какъ можно сильнее и, поставивъ его на огонь, держите съ обеихъ сторонъ. Провъ сказаль: огонь твой сделался холоденъ. Слуги твои насмехаются надъ тобой. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите его и положите наземь и бейте его по спине сырыми жилами, говоря ему: принеси жертву и не безумствуй. Провъ отвечалъ: нимало не устрашился я твоего огня и о пыткахъ твоихъ не безпокоюсь. Если ты имеешь и еще какое нибудь орудіе наказанія: то принеси сюда и я покажу тебе, что со мною находится Богъ. Правитель Максимъ сказалъ: обрейте ему голову и насыпьте на нее раскаленныхъ углей. Провъ отвечалъ: ты изжегъ мне голову и ноги и показалъ, что я рабъ Божій и что гневъ твой ничего не можетъ сделать мне. Правитель Максимъ сказалъ: еслибы ты былъ рабомъ боговъ, то принесъ бы имъ жертву и доказалъ свое благочестіе. Провъ отвечалъ: я рабъ Бога, а не боговъ, которые въ погибель ведутъ покланяющихся имъ. Правитель Максимъ сказалъ: проклятый! все почитающіе ихъ являлись предъ мое судилище съ почтеніемъ къ богамъ и государямъ: а вы обратили на себя общее вниманіе своимъ упорствомъ. Провъ отвечалъ: поверь, что все они погибнутъ, если не раскаются въ томъ, что делали по своему неразумію, и не сделаются рабами живаго Бога. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по лицу, чтобъ онъ не говорилъ: Богъ, а — боги. Провъ отвечалъ: за то, что я говорю истину, ты беззаконно велишь бить меня по лицу! Правитель Максимъ сказалъ: не только велю бить тебя по устамъ, но прикажу вырвать твой нечестивый языкъ, чтобы ты не говорилъ больше несмысленныхъ речей и принесъ жертву. Провъ сказалъ: отними у меня чувственный органъ слова; но я имею внутри себя безсмертный языкъ и посредствомъ его буду отвечать тебе. Правитель Максимъ сказалъ: взять и этого въ темницу сейчасъ же и позвать къ суду Андроника.

6. Сотникъ Димитрій сказалъ: явился, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: допрошенные прежде тебя, потерпевъ множество пытокъ, ничего этимъ не выиграли; но, хотя и после безчисленныхъ истязаній, мы убедили ихъ почтить боговъ, за что они и получатъ отъ государей немалыя почести. Поэтому и ты избавь себя отъ истязаній, воспользуйся выгодою избежать излишнихъ мученій, принеси жертву богамъ и докажи темъ свое благочестіе и покорность государямъ, за что также получишь отъ нихъ приличныя почести. Если же ты не согласишься, то, клянусь тебе богами и непобедимыми государями, что ты не уйдешь (живымъ) изъ моихъ рукъ. Андроникъ отвечалъ: не обвиняй въ такомъ малодушіи моихъ товарищей по исповедничеству и не надейся склонить нашъ умъ своими вымыслами. Ни мои товарищи не могутъ отречься отъ отеческаго закона и склониться на твои безумныя требованія, оставивъ надежду на Бога нашего, ни я ослабеть въ вере и терпеніи за Господа и Бога и Спасителя нашего. Не хочу знать я ни твоихъ боговъ, ни тебя, и не боюсь твоего судилища. Приводи въ исполненіе свои угрозы, придумывай пытки и истязанія и делай, какія хочешь, насилія рабу Божію. Правитель Максимъ сказалъ: положите его на колья и бичуйте сырыми жилами. Андроникъ отвечалъ: это еще не великое дело, хотя ты грозилъ такъ много, поклявшись богами и своими государями. Таковы то твои угрозы? Афанасій Корникулярій сказалъ: все тело твое въ ранахъ и ужели этого для тебя мало, несчастный? Андроникъ отвечалъ: любящіе живаго Бога вменяютъ все это ни во что. Правитель Максимъ сказалъ: всыпьте ему соли въ ноздри. Андроникъ отвечалъ: прикажи всыпать больше, чтобы я, предохраненный этимъ отъ гніенія, темъ съ большимъ успехомъ могъ противустоять твоей злобе. Правитель Максимъ сказалъ: оберните его и бейте по чреву, чтобы растравить его старыя раны и чтобы боль коснулась самыхъ его внутренностей. Андроникъ отвечалъ: не смотря на прежнія раны, тело мое теперь здорово, какъ будто я пользовался врачебными пособіями и уже после явился въ твое судилище; поэтому исцелившій меня тогда, исцелитъ и теперь. Правитель Максимъ сказалъ: не приказывалъ ли я вамъ, неисправные воины, чтобы имъ никто не подалъ врачебныхъ пособій и чтобъ, оставаясь безъ всякаго попеченія и терзаясь ранами, они склонились на наши повеленія? Пигасій коментарисій отвечалъ: клянусь твоимъ величіемъ, никто не оказывалъ имъ пособія и никто не входилъ къ нимъ, но все время связанные они находились въ темнице подъ крепкой стражей. Если же ты узнаешь, что я лгу, то вотъ моя голова — она въ твоей власти. Правитель Максимъ сказалъ: какъ же зажили ихъ раны? Пигасій коментарисій отвечалъ: не знаю, какъ они вылечились, клянусь твоимъ достоинствомъ. Андроникъ сказалъ: неразумный, великъ нашъ Спаситель и Врачь. Онъ исцеляетъ благочестиво служащихъ Богу не посредствомъ обыкновенныхъ лекарствъ, но силою своего слова врачуетъ возлагающихъ на него надежду. Онъ обитаетъ на небесахъ: но везде находится съ нами. А ты не знаешь Его, потому что упорствуешь въ своемъ неведеніи. Правитель Максимъ сказалъ: твое глупое пустословіе не принесетъ тебе никакой пользы, но принеси жертву богамъ, пока я не погубилъ тебя самымъ безпощаднымъ образомъ. Андроникъ отвечалъ: я всегда говорилъ тебе одно и тоже, сначала и теперь. Я не дитя, котораго можно обмануть льстивыми словами. Правитель Максимъ сказалъ: вы не одолеете меня, оказывая такое презреніе ко мне и къ моему судилищу. Андроникъ отвечалъ: и вамъ не победить насъ своими словами и пытками. Напротивъ ты увидишь въ насъ мужественныхъ ратоборцевъ Божіихъ, укрепляемыхъ Христомъ Спасителемъ нашимъ. Частію, консулъ, ты уже можешь предполагать, что мы не побоимся никакихъ истязаній. Правитель Максимъ сказалъ: приготовить разныя орудія наказанія — къ следующему допросу. А теперь отвесть его въ крепкихъ оковахъ въ темницу и чтобы никто не могъ его тамъ видеть.