Оливье Клеман Array - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

Василий Кесарийский

Трактат о Святом Духе, 15.

Амвросий Медиоланский

О таинствах, 3, 7, 20.

Вода смыкается над посвящаемыми, как могила. Чтобы могила обратилась в рождающую утробу, необходимо трансцендентное вмешательство Святого Духа. Действием данного «свыше» Духа человек рождается «вновь». Дух облекает зачаточным, но вполне реальным светом все его существо: сердце, разум, желание, все его способности и сами чувства. Здесь уместно напомнить слова Иисуса, обращенные к Никодиму, в начале Евангелия Иоанна: Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие… Должно вам родиться свыше [ или: заново ] . Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа (Ин. 3, 5 и 7—8). Итак, Дух есть тот, кто творит обновленного человека в становящихся материнскими водах. От отождествляются с первичными водами, которые покрывает Дух — однако на этот раз ради вос –создания. В воде растворяются душевные затвердения, сердечные наросты. Человек снова делается податливым и облекается светом, который символизируют надеваемые на него по выходе из воды крещения белые одежды — символ его прославленного тела.

С одной стороны, тройное погружение означает «три дня» проведенные Христом во гробе — гробе, который Его воскресение обратило, как говорит пасхальная литургия, в «брачный чертог». Ибо крещение возобновляется, актуализируется во время страстной пятницы и субботы, чтобы достичь кульминации с наступлением Пасхи. (Поэтому в Древней Церкви именно в ночь на Пасху крестили катехуменов после долгого приготовления в течение Великого Поста.) Смертные воды становятся водами рождающими через это отождествление с пустой гробницей.

С другой стороны, тройное погружение прославляет Трех Лиц Троицы, «во имя» которых совершается крещение: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мер. 28, 19). «Имя» здесь означает присутствие Крещение, совершаемое во Христе и дающее способность принять Духа, вводит нас в дом Отца. Оно сообщает нам троичный образ бытия.

Василий Кесарийский

Трактат о Святом Духе, 15.

Феодор Мопсуэстийский

Катехизические гомилии, 14, 9.

Кирилл Иерусалимский

Тайноводственные слова, 2, 4.

Миропомазание, таинство более позднего происхождения в истории Церкви, довершает крещение (вместе с которым образует в Восточных Церквах единый ритуал), подчеркивая, что крещение — это крещение Духом. Во Христе, к которому мы приобщаемся через крещение, нам дается сила Духа, сила «осуществить» личным, неповторимым образом новое бытие, обретенное в крещении. Но не следует слишком далеко разводить эти два таинства: ведь человечество во Христе пронизано энергиями Святого Духа.

Кирилл Иерусалимский

Тайноводственные слова, 3, 2.

Так духовная жизнь становится постепенным осознанием «крещальной благодати» — осознанием, преображающим всего человека. Крещальный ритм смерти–воскресения высвечивает «посвятительные» моменты нашей судьбы. Когда кажется, что все потеряно, крещальная благодать может (если мы обратимся к ней) преобразовать ситуацию смерти в ситуацию воскресения, кажущийся тупик в необходимый «скачок на другой уровень». Нужно научиться — и в этом заключается весь смысл аскезы — устранять препятствия, сбрасывать ветхую кожу, чтобы позволить возрасти в себе жизни самого Христа, ее мощному дыханию воскресения. Это мгновение должно стать крещальным: мгновение тоски и смерти — если мы хотим остановить его и измерить глубину его небытия; мгновение воскресения — если принимаем его смиренно, как «данный» (в обоих смыслах слова: как присутствие и как дар), почти как манну (здесь мы уже переходим от таинства крещения к таинству Евхаристии). Вплоть до момента агонии, когда воды смерти вновь сомкнутся над нами, — но те воды, которые крещение преобразует, по мере нашей веры, в лоно вечности.

Монах — это тот, кто добровольно сходит в смерть, кто исследует ее при жизни (в пустыне, в гробницах, — но где теперь искать настоящие пустыни?). Монах истощается в адамовой скорби и изгнанности, чтобы немедля предать себя Христу — победителю смерти, чтобы провидеть в аду зарю крещения и уже здесь обрести знание своего воскресения в Воскресшем. Древняя Церковь называла всякого истинно духовного (то есть исполненного Духа) человека «воскресшим».