Оливье Клеман Array - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

Я обретаю понимание благодаря молитве — не той, что пребывает лишь на устах, но исходящей из глубины сердца. В самом деле, как деревья с глубоко уходящими в землю корнями не ломаются и не исторгаются из земли бурей, так и молитвы, идущие из глубины сердца и там укорененные, в полной безопасности возносятся к небу, не отвращаясь неожиданным нападением какого–либо помысла. Вот почему говорится в псалме: Из глубины взываю к Тебе, Господи (Пс. 129, 1).

Молитва — дочь кротости… Молитва — плод радости и благодарения.

Если ты хочешь молиться, то испытываешь нужду в Боге, дарующем молитву молящемуся.

Неверно, что человек безвозвратно погиб и не в состоянии более свершить ничего благого, как полагают многие погрязшие в заблуждении. Младенец неспособен ни к чему: он не может даже поспешить к матери на своих собственных ногах. Но он катается по земле, кричит, плачет, зовет ее, — и она проникается нежностью и волнением, видя свое дитя ищущим ее с таким нетерпением и плачем. Он не может сам соединиться с ней, но неустанно зовет ее, и она спешит к нему, полная любви, обнимает его, прижимает к сердцу, кормит — и все это с невыразимой нежностью.

Бог любит нас и ведет себя подобно матери по отношению к взыскующей и зовущей Его душе. В порыве Своей бесконечной любви… Он прилепляется к нашему духу, соединяется с ним и составляет с ним один дух, по слову Апостола (1 Кор. 6, 17). Душа устремляется к Господу, и Господь, исполнившись милосердия и любви, приходит и соединяется с ней, и она пребывает в благодати. Тогда душа и Господь суть единый дух, единая жизнь, единое сердце.

Если ты богослов, то молишься истинно, и если молишься истинно, то ты богослов.

Когда твой ум, охваченный горячей любовью к Богу, начинает понемногу как бы покидать тварный мир, отбрасывая всяческие помыслы… и в то же время исполняясь благодарности и ликования, — тогда ты можешь считать, что приблизился к пределам молитвы

Для молитвы не надобно ни жестов, ни возгласов, ни молчания, ни коленопреклонения. Молитва наша, одновременно мудрая и горячая, должна быть ожиданием Бога — вплоть до того, как Бог явится и войдет в нее — через все пороги, все пути, все чувства.

Довольно стонов и рыданий, все, что мы взыскуем в молитве, — это приход Бога.

Разве в работе мы не используем все наше тело? Разве не соучаствуют в ней все его члены? Пусть же и душа наша всецело отдается молитве и любви к Господу; пусть не позволит помыслам отвлечь и потревожить себя; пусть станет, повторяю, всецело ожиданием Христа.

Тогда Христос просветит ее, научит истинной молитве, дарует ей… поклонение в духе и истине (Ин. 4, 24)…

Господь сходит в ревностную душу, сотворяет из нее престол Славы, восседает и пребывает в ней. Пророк Иезекииль говорит о четырех Живых существах, впряженных в колесницу Господа. У них бессчетное число глаз: как у души, взыскующей Бога — что говорю? — как у души, взыскуемой Богом и обратившейся всецело в зрение.

Во время молитвы гони от себя прочь все, что мешает тебе… будь прост и бесхитростен и в то же время подобен вдумчивому ребенку… Удали от себя помыслы и лукавство и веди себя, как дитя, отлученное от материнской груди.

Когда примешься молиться, пусть язык твой будет нем.

С особым вниманием надлежит следовать евангельскому предписанию: войти в покой свой и затворить дверь для того, чтобы молиться Отцу нашему.