Оливье Клеман Array - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви
- Название:Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательское предприятие «Путь»
- Год:1994
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оливье Клеман Array - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви краткое содержание
Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Дидахе состоит из трех частей. Первая часть представляет совокупный взгляд на христианский способ существования как на путь жизни, противоположный пути смерти. Вторая — литургическая — часть содержит рассуждение о крещении «во имя Отца, Сына и Святого Духа», совершаемом по возможности в проточной воде; о посте по средам и пятницам; о Евхаристическом «преломлении хлеба», исполненном ожидания возвращения Христа и предваряемом коллективным исповеданием грехов. Третья часть касается организации общин. Постоянными ответственными лицами общины называются «епископы и диаконы», но остается значительной и роль странствующих носителей харизмы — «пророков» и «апостолов». Завершается текст эсхатологическим предупреждением.
ДИОГНЕТ (Послание к Диогнету) (ок. 200)
Этот краткий трактат, отличающийся ясностью изложения и глубиной мысли, был составлен неизвестным автором в Египте, около 200 г. Марру считает, что он принадлежит перу Пантена, учителя Климента Александрийского. Трактат посвящен знатному и образованному язычнику Диогнету — личности также неизвестной (возможно, наставнику Марка Аврелия).
Текст Послания замечательно описывает христианское призвание и существование в эпоху, когда Церковь была слабой и малочисленной, окруженной языческим обществом, зачастую выказывающим по отношению к ней презрение или враждебность. Христиане жили под знаком мученичества. Их жизнь — это пример и ходатайство, возможность которых гарантировалась всей совокупностью верных, образующих «духовную республику». Следовательно, речь не идет о христианской империи, еще менее о гетто, но о людях, живущих среди людей, внешне ничем не отличающихся от других, но подающих пример взаимной любви, служения, общности имущества, супружеской верности, уважения к новорожденным младенцам (столь часто убиваемым или бросаемым на произвол судьбы в те времена…). Своей молитвой, примером, присутствием христиане действуют как «душа мира», представляя собой народ священнический, избранный не ради собственного спасения, но для защиты и спасения всех людей.
Отсюда понятно умолчание об этом тексте в «христианскую эпоху», а также его крайняя актуальность сегодня.
ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ (конец V — начало VI в.)
Когда Павел проповедовал в афинском Ареопаге и возвестил воскрешение мертвых, большинство слушателей насмехались над ним или же предпочли удалиться. Некоторые же мужи, приставши к нему, уверовали; между нами был Дионисий Ареопагит (Деян. 17,34), которого греческая традиция считает первым афинским епископом, а традиция латинская — епископом–мучеником Парижа.
Именно под прикрытием имени и авторитета Дионисия неизвестный автор гораздо более позднего времени выпустил собрание, состоящее из четырех трактатов: Об именах Божиих, Таинственное богословие, О небесной иерархии, О церковной иерархии и примыкающих к ним десяти Посланий.
Судя по богословским и литургическим ссылкам и по цитатам из Прокла — последнего крупного философа–неоплатоника, ареопагитский корпус следует датировать началом VI века. Во всяком случае, можно сказать, что если подлинный Дионисий был обратившимся в христианство греческим мудрецом, то созданные от его имени тексты действительно выражают его дух. В самом деле, они представляют собой не эллинизацию христианства, но гениальную христианизацию высочайших достижений мысли позднего эллинизма, а может быть, и высочайшей индоевропейской мистики.
С точки зрения Дионисия (будем отныне так называть автора этих таинственных текстов), человек не отождествляется с Богом, но обожается в невыразимом общении. С другой стороны, Бог — не то, что неоплатоническое Единое: на пересечении отрицательного богословия и откровения Бог есть «сверх–единство», единство столь плодотворное, что оказывается одновременно Троицей.
Дионисий уточняет намеченное каппадокийцами различение между непостижимой «сверхсущностью» Божией и Его энергетическими «теофаниями» («богоявлениями»), Его dynameis (силами). Бог есть одновременно «сверх–единство» превыше всякого имени — и Ты, Кто именует все сущее. Dynameis Бога означают не деградирующие в материальности эманации, как это понимают неоплатоники, но тотальное присутствие Божества, которому всякое сущее при–частно согласно своей «парадигме», своему «предопределению», «Божественным и благим велениям, порождающим сущее и утверждающим его в его пределах» ( Об именах Божиих, 5, 8 ). Мир выстраивается, таким образом, в соответствии с земной иерархией (здесь мы узнаем мысли Прокла) и пронизан двойным движением: «нисхождением» dynameis Бога, «умножающегося без оставления Своего единства», и «восхождением» тварей к их Началу, то есть «обожением». Такова собственно христианская позиция, требующая сотрудничества нашей свободы.
В этом умножающемся разнообразии и этом воссоединении творения выражается ритм Троицы. Оба богословских пути — положительный и отрицательный — соответствуют этим движениям. Высший путь — путь отрицательного богословия. Даже в символическом познании Дионисий отдает предпочтение «раз–уподобляющим» символам, в которые сила поэтического вдохновения вкладывает отрицательный смысл, называя Бога камнем, огнем, солнцем. Воплощение не умаляет, но выявляет с предельной ясностью невыразимый характер таинства. Обожение преображает не только ум, но всего человека, становящегося «сыном воскресения», захваченным «видимой теофанией» Христа. Но высшая точка обожения — мрак «незнания», в котором человеческая личность преодолевает даже свой собственный ум, чтобы воссоединиться с живым Богом.
Если церковные концепции Дионисия характерны для периода, когда литургия эволюционировала в сторону превращения в сакральное зрелище, где клир предстает в качестве иерархии посвящающих посвящаемых, то важность таинственного и символического богословия Ареопагита невозможно переоценить. Комментарии Иоанна Скифопольского (VI в.), дополненные Максимом Исповедником (VII в.), ввели его в центральное русло Предания.
ДОРОФЕЙ ГАЗСКИЙ (VI в.)
Происходящий из зажиточной, весьма культурной семьи, увлеченный чтением вплоть до готовности забрать в монашескую обитель свою библиотеку, Дорофей юношей вступил в монастырь аввы Серида, возле Газы, и стал духовным сыном Варсануфия и Иоанна. Умеряя его страсть к созерцанию, «великие старцы» подвигли Дорофея на строительство больницы для монахов, чтобы там мог он совершить свое служение. Постепенно он избавляется от своей собственности, книг, богатых одеяний. Его переписка с Варсануфием знаменита заключенным между ними «соглашением»: Варсануфий принимает на себя грехи Дорофея (мучимого неукрощенной сексуальностью) с условием, что тот воздерживается от гордости, злоречия, празднословия и пытается привлечь к себе милосердие Божие . Речь шла о том, чтобы начать с самого главного.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: