Array Warrax - Princeps Omnium

Заслуга же Кроули в том, что он был Магом — именно так, с большой буквы — и наглядно продемонстрировал, что истинный Маг без предубеждений понимает и использует идею Сатаны. Мы не будем останавливаться на подробном анализе, но очевидные факты: самоназвание Кроули Зверем 666, to mega Qhrion , его Ангел-Хранитель Айваз, ассоциирующийся с фаллически-солнечным символом, говорят за себя; да и вообще — прочтите Книгу Самех (Theurgia Goetia Summa, sub figura DCCC). Кроме того, Кроули как Маг впервые явно определил Магию именно как совершение изменения , а не как "достижение желаемого некими методами согласно рецепту". Также можно отметить отношение Кроули к Пану как к объекту самадхи, единения со Вселенной, — см. хотя бы "Оду Пану".

Познающие Реальность приходят к похожим между собой выводам, как бы они не назывались и как бы внешне не отличались друг от друга на неискушенный взгляд. [267]

Это — еще один аспект того, с чего начали: "Не связывайте ничего! Пусть никто из вас не делает различия между одной вещью и другой вещью; ибо с этим приходит вред".

То есть на достаточно высоком уровне внутреннего развития начинаешь понимать, что в основе религий и учений (которые, кстати, магами и создаются), лежит одно и то же «нечто», только интерпретированное и описанное для разных времен, народов, уровней развития et cetera. И есть смысл искать это «нечто», а не заниматься изучением и критикой искаженных последователями [268]учений. [269]

Именно поэтому Кроули издал Книгу Закона с уведомлением, запрещающим ее толкование. Творения типа Liber AL — многомерны, понимание зависит от того, с какого именно ракурса эта "многомерная фигура" наблюдается. То есть, сфокусировано ли внимание в точке (одна трактовка), в плоскости, или разум воспринимающего тоже многомерен. Пример: есть такие рисунки, на которых то ли белая ваза, то ли два черных профиля. Одни обращают внимание всех на вазу, и они будут видеть эту вазу до тех пор, пока кто-то не намекнёт о профилях (или сами не дойдут, если не попали под влияние «авторитетности» трактовки). Но даже когда знаешь о «секрете» рисунка, разум фиксируется или на профилях или на вазе. Для того, чтобы получить полную картину, нужно отключить разум , тогда можно увидеть всё одновременно. На достижение этого "отключения разума" как раз и направлены магические техники.

Понимание мира, подобное рассмотренному в предыдущей главе, независимо обнаруживается в рамках других культур. Например, в даосизме оно соответствует вышеописанному практически один в один.

В главном произведении даосизма, "Дао Дэ Цзин", космогония дается через числовую символику аналогичным образом (стих 42, курсив наш):

Традиционные комментарии этого места разъясняют его так:

Одно, как вариант — Единое, — это порождаемая Дао "изначальная сила" (Юань-Ци). Концепция этой "изначальной силы", первозданного хаоса сил, в общих чертах тождественна "великому пределу", Тай-Цзи (некоторые все же различают нюансы); а также и самому понятию Дао, определение которого довольно туманно. Можно сказать, что Дао — этот же принцип, употребляемый в другом контексте, в значениях: путь, метод, закон, учение, истина… Очевидно тождество этих понятий абстрактной составляющей Universum'а в нашей системе, без реализации действия в мире.

Два — негативная, темная [270]сила Инь и положительная, светлая сила Ян, на которые разделяется единая недифференцированная квазиматериальная субстанция Юань-Ци.

Тут и комментировать нечего. Это обычная диалектическая пара противоположностей. В концепции развития они соответственно «отвечают» за консерватизм и прогресс и соответствуют у нас Deus и Satanas. Правда, в национальных традициях понятия несколько перекручены. Так темное начало в этой диаде пассивно, а активно — светлое. Для восточной культуры это не критично, т. к. противоположности тут не разодраны по полюсам, а находятся в сплаве, в гармонии, что собственно и символизирует известная эмблема Инь/Ян.

Три — это Небо, Земля и Человек, — синтез Инь и Ян, создающий ощущаемую реальность. [271]Число три, как нам кажется, привлечено сюда для сохранения числового ряда. В действительности же, здесь можно было обойтись еще одной единицей, представляющей собой арену человеческого бытия. Впрочем, указанные три компоненты отдаленно напоминают координатные оси этой реальности и намекают на множественность ее компонентов.

Подобную схему можно выстроить в понятиях многих культур Востока и Запада. И во многих философских и религиозных системах эти понятия пытались разъяснить.

В Индии, например, в качестве Единого выступает Брахман, [272]как высшая реальность, безличное абсолютное начало, из которого проявляется мир со всем, что в нем находится. Вместе с тем все, что есть в мире, разрушаясь, растворяется в нем, сам же он вне времени и пространства, вне причинно-следственных отношений, свободен от качеств и действий, невыразим в терминах и рамках какой-либо частичной логики.

Даосизм мы уже разобрали. Больше всего, как нам кажется, на роль Единого подходит термин Тай-Цзи — великий предел, категория, выражающая идею предельного состояния бытия. Однако следует иметь в виду, что значение этого «предела» — бесконечность, так что, возможно, более подходит другое понятие, У-Цзи — беспредельность.

В буддизме [273]есть очень специфический термин — Природа Будды. Но более удобно понятие, возникшее в направлениях буддизма-Махаяна — Шуньяваде и Мадхьямике. Это понятие «Шунья» — буквально «Пустота». Это взгляд с другой стороны на Беспредельность. Существует тесная психологическая связь между абстрактными понятиями «Все» и «Ничто». Во второй части «Фауста» доктор Фауст просит Мефистофеля проводить его к «материям» (сущностям мира, первоосновам). Мефистофель предупреждает: там — "пустота, ничто". Но Фауст предчувствует в этом невообразимые возможности: "В твоем Ничто я мыслю Все найти". "Там, где нет ни одной готовой формы, течет источник творчества всех форм".

В славянском язычестве Единому соответствует понятие Навь. [274]

А мы в значении Единого часто употребляем слово Тьма. [275]

Европейская философская мысль с начала христианской эпохи испытывала определенные затруднения в проработке этого вопроса. Дело в том, что на ее пути запрудой встало представление о едином боге, преграждая путь к более универсальным и удобным представлениям. В крайнем случае, применялось понятие Абсолют, но опять же с оглядкой на бога, да и, по сути, оно не отличалось настолько принципиально, чтобы это выглядело прогрессом.