Array Warrax - Princeps Omnium

Примечательно то, что Чию и вся это история описывается без открытой неприязни к нему, а скорее даже наоборот, со скрытой симпатией.

Изображения демонов в китайском искусстве просто очаровательны. И это несмотря на простоту — например, графика с помощью одних силуэтов, но с крайне сложными контурами. Все дело в позах, удачно передающих неистовое движение и энергию. А это должно бы быть крайне важно для визуализации такой динамичной силы, как Сатана.

Экспрессивные позы, когти веером, рога, поднимающиеся над головой как перископы, плечи, охваченные пламенем… Как все это разительно отличается от живописи гор и вод, воспевающей покой. Дело в том, что эти пейзажи действительно несут в себе идею покоя, нирваны (букв. "угасание"), а веселые демоны, соответственно, изображают собой сансару, а это

Позднейшая китайская демонология была изуродована влиянием буддизма и конфуцианства. Буддисты уготовили демонам место на колесе перерождений. Их роль — «воспитывать» негодяев при их временном пребывании в аду перед следующим воплощением. Конфуцианство же навязало адскому департаменту свою строгую административную структуру. У владыки ада, Янь-Вана, была стража, состоящая из бесов (гуй), у которых были командиры (гуй-ваны), когорта всевозможных чиновников, судья — Пань-гуань под которым был обожествлен ученый Цуй Цзюэ (VII в.). Причем, такой персонаж, как Пань-гуань, был уже не демоном, а как бы их укротителем, поддерживающим дисциплину в среде склонной к хулиганству нечисти.

Примечание: на иллюстрации в центре изображен Пань-гуань, а по краям — варианты изображений Чию. По идее эти персонажи не должны изображаться вместе, но нам хотелось показать и тех, и этих.

И, наконец, кульминацию демонографии мы находим в Бриллиантовой Колеснице (ваджраяна) — ламаизме.

Кроткий и мирный буддизм на Тибете буквально осатанел, ассимилировав в себя страшных персонажей древней религии бон (весьма развитого шаманизма). Тибетские мистики, принимая буддизм, не в силах были отказаться и от прекрасно сформировавшихся демонических образов. Они были небрежно посвящены в бодхисаттвы и даже будды, как Яма, и получили должность дхармапалов (защитников закона) или драгшедов (палачей). А их ужасные черты — это уже символы непримиримости ко злу.

Вот и получилось добро

Таким образом развитый демонизм удалось сохранить, даже не сильно деформировав.

Об их облике можно судить по тибетским и монгольским иконам. И что же мы видим на них? Многоликих и многоруких оскалившихся чудовищ, галопирующих на разъяренных драконах, львах или буйволах, подминая под себя снопы поверженные тел, либо танцующих на них. Они изображаются либо нагими, что символизирует свободу, либо в доспехах, символе крепости и несокрушимости. В многочисленных дланях они держат оружие: арканы, луки со стрелами, мечи, трезубцы, а также другие эффектные артефакты: жезл из скелета, капалу (чашу из черепа), в которой пенится кровь.

Из прочих атрибутов можно отметить полноценный третий глаз, колесо закона на огромном пузе, корону, составленную из пяти черепов, волочащуюся по земле перевязь с нанизанными на нее мертвыми головами, накидку из содранной кожи. Другие модные украшения этих очаровательных персонажей: пучки вырванных глаз, серьги из вздыбленных тел, кровоточащие сердца, оторванные руки, ноги, головы, изо рта иногда свешивается застрявший в зубах трупик… Причем эти останки явно человеческие — видимо, недолюбливают этот род такие бодхисаттвы. Это олицетворения человеческих пороков — как поясняют ламы.

Как и у китайских демонов, у них очень динамичные позы, неистовство развевающиеся волосы, высунутые языки. Ландшафтом под копытом часто служит кладбище, где стервятники разрывают могилы и терзают трупы, а общим фоном — неистовствующее пламя. Самый могучий персонаж этого рода — бог смерти Яма, изображаемый то в одиночку, то с сестрой-близнецом Ями, он пляшет на буйволе, который соединяется с женщиной. Каждый жест и атрибут, каждая иконографическая деталь — цвет, пропорции тела, число голов и т. д. — имеет свой смысл. Часто тантрические боги изображаются в паре со своей шакти, сплетенные в самых откровенных позах.

Другой род портретов подобных существ — маски для мистерии цам. Особо эффектны маски Джамсарана и Чойджала. Первый — патрон войны — эффектная красная рожа, украшенная клыками, тремя выпученными глазами, модным венцом из пяти черепов. Второй — почти что калька с Ямы, синий трехглазый минотавр с рогами, охваченными пламенем.

Таким образом, в культуре Востока в связи с особенностями миропознания (восприятие целиком без препарирования) иконография Дьявола в древности была более адекватной, чем христианская, несмотря на отсутствие непосредственной персонификации архетипа Сатаны. Но вследствие этих же различий европейский взгляд развивался, а восточный — застыл на месте. Интересно, как сейчас выглядел бы наиболее соответствующий современности портрет Дьявола?

А.А. Осипов в своем "Откровенном разговоре с верующими и неверующими" пишет: "Меня коробило, когда в [православной] академии на "ученых советах" разбирались кандидатские диссертации вроде «работы» "О злых духах", где, к примеру, говорилось, что сатана является и поныне, но без рогов и копыт, а в виде красивого голого мужчины с бронзовым лицом и телом (диссертация Миронова)".

Не будем утверждать, что Сатана являлся диссертанту в образе киборга. Однако, если вспомнить современное противодействие науке (клонирование, евгеника, "генетически измененные продукты", движение за запрет абортов и сексуального просвещения, креационизм, продвижение "закона божьего" в средние и высшие учебные заведения и т. д. и т. п.) со стороны верующих, причем как клира, так и рядовых прихожан, наиболее адекватным образом Сатаны будет его изображение за исследованиями в научной лаборатории. Впрочем, не забывайте, что "Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола". (c) С.Е. Лец

Интересно, что в современном мире образ "врага человечества" дополнен в литературе, кино, компьютерных игрушках и т. д. еще и образами "жутких инопланетян". То есть опять — за априорное зло принимается то, что люди не понимают …