Димитрий Ростовский - Жития Святых — месяц июнь

Не зная, чтобы еще сделать с мучеником, правитель, наконец, осудил его на смерть, именно — на усечение главы его секирою. Когда святого Зосиму вели на место казни, он так молился Господу:

— Господи Боже мой! призри на меня, грешного, и приими душу мою с угодившими Тебе от века, так как Ты слава моя и похвала от ныне и во веки вечные.

Когда мученик подошел к тому месту, где обыкновенно казнили, он был усечен мечем, положив честную главу свою за Христа своего. Это произошло 19 июня, в городе Кононейском, — в то время, как в Риме господствовал Траян, а над нами, христианами, царствовал Господь наш Иисус Христос, — Ему же слава и держава во веки веков, аминь.

Преподобный отец наш Иоанн, оставив мир, посвятил себя монашеской жизни и, желая пребывать в пустынном отшельничестве, поселился в Палестине, недалеко от Иерусалима; здесь все дни своей жизни он проводил богоугодно, — в посте и молитвах.

О его святой жизни в книге, называемой Лимонарь [ 1], которая, как известно, составлена преподобными отцами нашими Иоанном и Софронием (после патриархом Иерусалимским), повествуется следующее:

— Нам, Иоанну и Софронию, авва Дионисий — пресвитер и сосудохранитель святой церкви, находившейся в Аскалоне [ 2], поведал об авве Иоанне отшельнике, что сей муж был велик по своей жизни и весьма богоугоден. Жил он в окрестностях села Сехуста, отстоящего от Иерусалима на двадцать поприщ; в пещере своей сей старец имел образ Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии; изображена Она была имеющею на руках Своих превечного Младенца Христа Бога нашего. И нужно сказать, что когда старец сей собирался пойти куда: в даль ли своей пустыни, или в Иерусалим, чтоб поклониться честному кресту и гробу Христову и вообще когда хотел посетить те или другие святые Иерусалимские места; или когда хотел помолиться на Синайской горе или тем святым мученикам, мощи коих находились далеко от Иерусалима, — ибо старец сей любил воздавать честь святым, так что иногда он уходил даже и в Ефес, — ко гробу святого Иоанна Богослова, а иногда и к преподобному Феодору в Евхаиты, и даже к святой Фекле в Селевкию Исаврийскую [ 3], — словом, куда бы он ни уходил на богомолье, он всегда ставил в своей келлии пред этим образом Пречистой Богородицы кандило [ 4] и, по обычаю возжегши его и став на молитву, молил Бога, дабы Он благословил путь его. И при этом, взирал на икону Пресвятой Богоматери, он всегда так умолял Ее:

— Пречистая Владычица Богородица, так как я отхожу в далекий и продолжительный путь, то Сама Ты назирай за кандилом Своим, и, по моему к Тебе молению, соблюди его неугасимым, пока я не возвращусь; я же, имея Твою помощь спутешествующею мне, отхожу в намеченный мною путь.

И только после того он отправлялся в путь свой, пребывая в дороге — когда месяц, когда два и три, а иногда и пять и даже шесть; и возвратившись, он всегда находил кандило полным и горящим, каким оставил его, отходя в путь, и никогда не находил его угасшим.

Об этом преподобном отце Иоанне, в той же книге Лимонарь, пишется еще, что идя как-то по окрестностям того села, где находилась его пещера, он встретил однажды большого льва. На этом месте была очень тесная дорога: она лежала между двумя терновыми изгородями, — которыми земледельцы обыкновенно огораживали свои нивы. И на столько был тесен путь тот, что, благодаря этой терновной изгороди, едва можно было пройти лишь одному пешему человеку, и то — без всякой ноши. И вот когда Иоанн и лев стали приближаться друг к другу, — старец решил не уступать пути льву, да и лев, по тесноте места, не мог сойти с пути, так что им нельзя было миновать друг друга. Тогда лев, видя, что угодник Божий не желает возвратиться назад и намерен идти по надлежащему ему пути, стал на задние лапы по левую сторону старца и расширив таким образом тяжестью своего тела изгородь, сделал праведному мужу путь свободным, и таким образом старец прошел мимо льва, касаясь своею спиною его хребта; после этого и старец и лев отправились своим путем.

К сему авве Иоанну пришел однажды некий брат; не увидев ничего в его пещере, он сказал ему:

— Как ты здесь пребываешь, авва, не имея ничего нужного для своих потреб?

Старец на это ответил:

— Чадо, пещера эта есть купля духовная, — она и дает и берет: она дает рукоделие, а берёт все потребное.

Сей богоугодный отец, прожив в своих постнических подвигах и трудах довольно долгое время, отошел ко Господу и причислен был к лику святых, предстоящих Отцу и Сыну и Святому Духу, единому в Троице Богу нашему, Ему же слава во веки, аминь.

В тот же день преставление преподобного Варлаама Шенкурского, в 1462 г.

Во времена языческие, когда римские цари-идолопоклонники обладали Востоком и Западом [ 1], жил в Александрии один благородный муж, по имени Евдикий; не наученный книжному искусству он был мудр духовным обучением, — украшенный добрыми делами. Евдикий проводил свою жизнь в страхе Божием и любви; со щедрою милостынею он соединял подвиг поста и молитвы. У него был единственный сын, о котором и предстоит нам слово, названный родителями Евтропий, а впоследствии переименованный Богом Левкием.

Когда отроку шел десятый год, мать его, Евфросиния, скончалась. Тогда Евдикий, взяв сына своего, пошел с ним в монастырь блаженного Ермия, находившийся в Александрийских пределах и управляемый блаженным игуменом Никитою; здесь Евдикий сам постригся, а сына отдал на книжное обучение. Как мальчик остроумный, все усваивавший быстро и без особенных усилий, Евтропий, с помощью Божиею, настолько успел в книжном учении, что превзошел в этом отношении многих. При том он был кроток, преисполнен смирения и послушания; всем, жившим в монастыре, он служил с усердием, и все любили Евтропия, — одни за его добронравие и послушание, другие за его книжную начитанность и знания, дарованные ему Духом Святым.

Блаженный игумен Никита преставился ко Господу, когда Евтропию было еще только семнадцать лет; несмотря на это, братия, посоветовавшись между собою, просили юношу, еще не постриженного в иночество, быть их игуменом. Но он упорно отказывался, к тому же и отец его, Евдикий, увещевая, запрещал ему в столь юных летах возлагать на себя бремя, которого он еще не обык носить; он советовал Евтропию показывать себя недостойным начальства, как юноше нуждающемуся в руководстве. Так пробыл монастырь Ермия без игумена семь лет, потому что братия не желали никому более вручать начальства над собою: поэтому, при всем нежелании блаженного Евтропия и несмотря на то, что он не был пострижен, братия, руководимые примером его добродетельной жизни, всё-таки почитали его среди себя за игумена. Когда же Евтропию исполнилось двадцать пять лет, братия, собравшись, сказали ему: